вижу имя отца, и внутри все леденеет. Почему она пожелала покоиться рядом с ним? Но затем я вспоминаю о шелковице. Здесь похоронен Дэвид. Чего еще она могла желать?
– Вот мы и пришли, – говорит Пол, пропуская меня вперед. – Слава богу, каменщики успели все закончить до твоего приезда.
– Ага, – бормочу я, крепко сжимая в руках букетик душистого горошка.
На траве у надгробия лежат засохшие, увядшие цветы, оставшиеся с похорон. Отложив их в сторону, я кладу на землю свежий душистый горошек. Вдыхая запах земли, смешанный с нежным ароматом цветов, я сажусь на колени и читаю надпись на надгробии. Вот и все. Мамина жизнь и смерть в трех коротких строчках.
Джиллиан Луиз Рафтер
14.11.1945–26.03.2015
Навсегда в наших сердцах
Я пропускаю строки, посвященные отцу, и читаю надпись в самом низу надгробия.
Светлой памяти
Дэвида Роберта Рафтера
18.01.1977–23.08.1978
Обрети покой в объятиях Христа, дитя
Закрыв глаза, я пытаюсь представить, как бы выглядел мой брат, когда вырос, чем бы он занимался. Однако, как и Александра Уэйтс, это просто имя, выгравированное на камне. Если бы только я могла его вспомнить. Вдыхая аромат душистого горошка, сажусь на траву и провожу пальцами по буквам его имени.
Только я собираюсь подняться, раздается крик.
– Что это? – спрашиваю я Пола.
Он стоит надо мной; лица не разглядеть из-за солнца.
– Что именно?
– Этот… шум, – отвечаю я, прикладывая палец к губам. – Слушай.
– Ничего не слышу, – говорит Пол. – Если это только не твоя подружка, как там ее? – нервно смеется он.
– Это… – начинаю я. – Забудь. Наверное, чайка.
Но я знаю, что это не чайка. Это старуха. Когда же она оставит меня в покое? Я снова опускаюсь на колени около могилы.
– Салли рассказывала мне немного о вашем брате, – говорит Пол, опускаясь на колени рядом со мной.
– А что рассказывала?
– Совсем чуть-чуть; просто что у нее был братик, который умер еще до ее рождения. Что произошел несчастный случай.
– Да, – говорю я. – Я его не помню. Мне было всего три, когда его не стало. Он был совсем малыш. Однажды мама взяла его с собой на пляж, и он начал тонуть. Она пыталась его спасти, но море штормило, и его унесло. Это все, что я знаю. Мама не любила об этом говорить.
– Твоим родителям, наверное, пришлось очень тяжело.
– Очень. Они так и не оправились. Все наше детство мы с Салли пытались их помирить. Но не вышло.
– Непросто быть родителем, – говорит Пол. – Или, в моем случае, отчимом.
– Да, но это не одно и то же, – возражаю я. – Ты знаешь, что однажды увидишь Ханну снова. Но когда твой ребенок умирает…
Я проглатываю слова. Это место начинает действовать мне на нервы.
– Ты никогда не хотела остепениться, ну, там, завести семью? – спрашивает он.
Я мотаю головой.
– Даже на примете никого нет? – шутливо спрашивает он. – Неужели никто не ждет тебя в