говорит:
– Арбалет ввиду своей мощности наносил тяжёлые повреждения.
«Пробивал внутренние органы, рвал артерии, выкалывал глаза», – договаривает про себя Гарольд.
– Из-за страшных ран, наносимых болтами арбалета, католическая церковь запретила использование этого оружия.
«Разрыв селезёнки, печени, почек, внутреннее кровотечение».
– Правда, с этим запретом мало кто считался. Всё дело в том, что решение было принято в 1139 году папой Иннокентием II под давлением знати из-за опасности этого оружия для рыцарей, броня которых уже не спасала от болтов.
Воображение Гарольда кипит восторгом: «Болты прошивают доспехи рыцаря и нашпиговывают человека изнутри этой железной тюрьмы. Вминают латы и цепляются за органы десятисантиметровыми гвоздями так, что доспехи уже не снять, не разорвав тело воина на куски. Не говоря уже о том, что во время боя их никто не будет снимать. Рыцарю приходится продолжать битву в костюме “железной девы”[6]».
– Гарольд?
– А?
– Вид у тебя мечтательный. Ты слушаешь?
Гарольд кивает.
Дедушка говорит:
– Арбалеты пытались запретить, так как пейзанин с суммарной практикой в стрельбе длиной в один день мог смертельно ранить или покалечить рыцаря, который тренировался смертельно ранить или калечить всю свою жизнь. Это было невыгодно. Рыцари были главной силой на поле боя на протяжении веков, и казалось, будто никто никогда не сможет заменить их. Но концом танков того времени стало очень простое изобретение. – Дедушка демонстративно подбрасывает в руках самострел.
– Класс.
– Согласен. – Дедушка добродушно улыбается в надежде на безобидность своей истории, но продолжает работу молча.
Механизм натяжки перебран и подготовлен к усилению; детали для «козьей ноги» напилены, разложены в порядке сборки; два стальных прута уже загнуты, подогнаны по размеру и вставлены в паз деревянной основы.
– Расскажи ещё что-нибудь, – просит Гарольд. Его голос дрожит от возбуждения. – Про массовые убийства.
– Нет.
– Почему?
– Это не для детей.
– Пожалуйста…
– Чёрт побери. – Дедушка ругается – хороший знак. Готовится нечто грандиозное. – Ни слова родителям!
Гарольд сглатывает – в горле у него в момент пересыхает – и согласно кивает:
– Ни слова.
– В тринадцатом веке недалеко от Парижа была построена гигантская виселица Монфокон, до наших дней не сохранившаяся. Монфокон был разделён на ячейки вертикальными столбами и горизонтальными балками и мог служить местом казни для пятидесяти человек одновременно. По замыслу создателя сооружения де Мариньи, советника короля, вид множества тел на Монфоконе должен был предостерегать остальных подданных от преступлений.
Если б дедушка знал, что рисует воображение внука, то не боялся бы за такие слова, как «виселица», «казнь» и «множество