пенис ничего не исторг, спермы в нём попросту еще не было, но удовольствие потекло по всему телу волной завершённости.
Тепло вышло.
Убийство даётся не каждому, Гарольд, как никто другой, понимал это. Дедушка был в этом деле любителем. Дейв Бойлер – новичком, но кумиром, потому что лучше него в округе никого не было. Гарольд хотел стать профессионалом.
3
Шоссе Е-930
Мотель «Оленьи рога»
Начинка дорожной сумки – это психологический портрет путешественника. И путешественник скрывает его за маской из ткани, кожи, брезента. Вот истинная причина всех неувязок на таможне. Таможенники пытаются выпотрошить, путешественники обороняются. Человек укладывает в дорожную сумку минимум самое дорогое, не считая запасных рубашек, брюк, носков, платьев, нижнего белья – всё это лишь второй слой защиты, уже после кожи с брезентом. И там, на дне, затаился психологический трюк, секрет, забившийся в недра. Настоящее лицо путешественника.
В багажном отсеке «Шевроле Субурбан» три дорожные сумки: Гарольда Маринвилла, Пола Кауфмана, Брета Салливана.
– Брет, этот паренёк на тебя пялится, – шепчет Гарольд, наклонившись к самому уху Брета. – В его воображении ты уже час как голым танцуешь сальсу. – Шепчет громко, и сидящий рядом с ним Пол не может игнорировать шутку, он делано прыскает в кулак. Брет чуть поднимает уголки губ. Остро́ты Гарольда успели надоесть за пять часов езды. Про педиков, про шлюх, про чёрных, про политиканов и опять про педиков.
Сейчас про педиков.
Все трое смотрят на молодого смазливого официанта в чёрных обтягивающих брюках, лоснящихся на ягодицах, тот, выпятив зад, протирает столы. Гладкое лицо, большие ресницы, яркие губы – всё подчеркивает насмешку Гарольда.
Гарольд довольно скалится.
Троица сидит за столом в ресторане мотеля «Оленьи рога». Название над входом в двухэтажный мотель объявляют изогнутые в готическом стиле светящиеся буквы. С момента их выезда из города прошло пять часов. Подкрепиться – это идея Гарольда, съевшего все припасы, взятые с собой в дорогу. Брет, сменивший Пола за рулём, свернул на автостоянку мотеля уже после тридцатого выкрика Гарольда: «Жрать!» Брет считал лично, мысленно пообещав себе, что будет терпеть до тридцатого.
На первом этаже мотеля находится ресторан и регистрационная стойка, почти всё остальное пространство усеяно дубовыми столиками. Над головами посетителей нависает пятисоткилограммовая люстра, стилизованная под рыцарские времена несколькими десятками искуственных свечей-лампочек и подвешенная на мощные чугунные цепи. Пахнет здесь свежей древесиной и мебельным воском. На несущей стене висят оленьи рога, скальпы животных угрожающе ощериваются мёртвым лесом – от самого пола до подстропильных балок. В помещении витает дух шестнадцатого века и смерти.
Две винтовые лестницы на второй этаж поднимаются по правую и левую сторону от регистрационной стойки. Ступени застланы вишнёвым ковром, балясины отёсаны в виде диких