что это победа, окончательная и бесповоротная, помчалась вниз.
– Сухова, ты кабинет закрыла? – На пороге столовой появилась математичка. – Тебя Максимихин искал.
– Он за дневником вернулся. Сейчас ключ принесет.
И побежала дальше. Мимо знакомой компании – Алка ждала Сашку, рядом Ничка с верным Дятловым.
– Вот кобыла, – бросил Лешка.
Алка не смотрит. И правильно делает. Потому что у Эли сейчас невероятно счастливое лицо. Лицо победителя.
На ступеньках крыльца чуть не сбила Минаеву.
– Ты чего тут?
Машка наградила внимательным взглядом.
– Да так… – произнесла отличница после секундного молчания.
Нет, нет, она что-то хотела сказать другое. Зачем-то стояла. Кого-то ждала? Кого? Ее?
– Контрольную написала? – Вопрос прозвучал странно, словно Минаева хотела спросить о другом, но получилось – вот это.
– А чего там писать? – Эля весело спрыгнула со ступенек. – Все на повторение.
Зашагала к калитке, Машка отправилась за ней, как будто они так каждый день гуляют.
– А чего – вы теперь с Дроновой не дружите?
– У нее Сашенька, – с ехидством произнесла Эля.
Поскорее бы завтра, поскорее бы результаты контрольной. Поскорей бы увидеть, как развалится эта связь, как станет все так, как ей хочется.
– Он ведь тебе нравился.
Машка сказала это просто, без желания задеть или обидеть. Как урок отвечала – очевидная же вещь, дважды два четыре, русские дружины разбили татаро-монгол, Великая Отечественная война началась в 1941 году.
– Нужен он мне!
Все-таки обидно. Сколько ей еще будут приписывать этот несуществующий роман? Где вы, Ирина Александровна? Ау! И нет ответа.
– А ручку его зачем взяла?
Эля резко затормозила. Преступников всегда выдает мелочь. Волочащийся парашют за Штирлицем, когда он рано утром идет по освобожденному Берлину.
Что ответить? Зачем ей Сашкина ручка? Собирает коллекцию? Загонит на толкучке? Демонстративно выкинет в помойку?
– Растоплю ее на свечке, сделаю фигурку вуду, проткну сердце иголкой в трех местах!
Машка тоже остановилась, точно ее чем-то задели. Пошла в другую сторону.
– Эй! А ты чего хотела-то?
Может, у нее было какое дело? Может, у нее ручки дома кончились? И деньги на них тоже…
Минаева уходила. Привычным жестом заправила за ухо выбившиеся из тугой прически волосы и поплыла белым лайнером прочь.
И вдруг Эля поняла, что не хочет идти домой. Дома пугающая пустота и тишина, разбросанные по родительской комнате вещи, молчаливый отец, день ото дня становящийся все мрачнее и мрачнее. И это вечное вздрагивание на телефонный звонок. А вдруг мама? Что тогда? Вернется, нет?
– Погоди! – Эля побежала за Машкой. – Ты сейчас домой?
Минаева смотрела настороженно.
– Можно с тобой? Я не помешаю. Я ключи дома забыла, пока отец не придет, сидеть мне под дверью. Я бы к Алке пошла, но она же теперь не со мной. Да и поругались