звонить Джорджсону и рассказывать о картинах рано.
Телефон отправился обратно в карман, сама я через окно выбралась на улицу и плотно закрыла ставню. Идя к дому, я рассеянно снимала паутину, приставшую к одежде, потому что сама все еще думала о картинах и о том, как они могли оказаться в мастерской.
– А ты что думаешь, Оладушек? – спросила я кота, который, стоило мне зайти в дом, тут же в знак приветствия начал тереться о мои ноги.
Он замурлыкал и посмотрел на меня как будто с удивлением. Я взяла кота на руки, и он потерся щекой о мой подбородок.
– Ты наверняка знаешь, что здесь происходит, когда дома никого нет. Вот бы ты мог рассказать мне о сегодняшнем утре или о том, как картины оказались в мастерской.
Оладушек снова потерся о мой подбородок, а затем начал выворачиваться из моих объятий, очевидно решив, что отведенное мне время истекло. Не узнав у кота ничего нового, я посадила его на пол, и он отправился в кабинет Джимми. Я пошла следом и, зайдя в комнату, опустилась в одно из кресел. Оладушек же запрыгнул на подоконник. Взгляд мой остановился на компьютере, и тут я почувствовала прилив сил. Я включила компьютер, очень надеясь, что смогу за пару минут отыскать нужную информацию.
Подключившись к интернету, я перешла на сайт местной газеты. Как только страница загрузилась, я поняла, что мне крупно повезло: все статьи, опубликованные в бумажной версии газеты, были доступны на сайте. Прокручивая страницу, я пробежала глазами статьи о Лизином брате Карлосе и о попытке общими силами собрать деньги на новую детскую площадку в городском парке. Я просмотрела еще два материала, прежде чем добралась до того, что искала.
В короткой заметке говорилось, что кражи до сих пор не раскрыты, но полиция предполагает, что они связаны с кражами в Порт-Таунзенде и Эдмондсе. В заметке также приводилась цитата шерифа Джорджсона. Он говорил, что полиция продолжает расследование. Все это меня интересовало мало, я высматривала даты – когда произошли последние взломы. Изучив всю доступную информацию, я с облегчением откинулась на спинку кресла.
Джимми не имел отношения к кражам: последний раз в дом забрались десять дней назад, а Джимми в это время уже был в больнице. Моя догадка, что кто-то припрятал картины в нашей мастерской, скорее всего, верна. Теперь я вполне могла рассказать шерифу о своих находках, не боясь опорочить доброе имя Джимми.
Но прежде чем звонить Джорджсону, я решила уладить еще пару вопросов. Быстрый поиск в интернете – и у меня появился номер телефона юриста Джимми – Хью Огилви, начальника Лизы. Я потянулась к телефону и набрала его номер. После двух гудков трубку взяла Лиза. Как только стало понятно, что звоню я, Лиза выразила соболезнования по поводу кончины Джимми. Ничего удивительного в том, что городок был уже в курсе произошедшего, не было. Мне пришлось смахнуть слезу, пока я слушала Лизу.
Мистер Огилви был свободен завтра днем, и Лиза записала меня к нему на прием. Повесив трубку,