жил в Сиэтле?
Все эти годы, когда я вспоминала о Бретте, я и предположить не могла, что мы ходили по улицам одного и того же города.
– Некоторое время. Работал там в одном офисе.
– А где именно?
– Рядом с Шестой и Юнион-стрит.
– Серьезно? Я работаю совсем рядом.
– Если бы я знал…
И я была полностью согласна с Бреттом.
Он отправил в рот кусочек блина, а затем добавил:
– По чему я скучаю в Сиэтле, так это по мексиканскому ресторанчику на Четвертой улице.
Я просияла:
– «Ринконсито Мексикано»! Обожаю это местечко! У них самая вкусная энчилада.
Я поняла, что улыбаюсь.
– Удивительно, что мы ни разу там не столкнулись.
– Нам ужасно не повезло.
Стараясь совладать со своей улыбкой, я съела еще один кусочек блина и сказала:
– А теперь ты вернулся сюда.
Он кивнул и сделал глоток кофе.
– Я понял, что сидеть в офисе – не для меня. Так что я вернулся в Уайлдвуд-Ков и открыл свое дело.
– А чем ты занимаешься?
– Стрижка газонов, уход за садом. Стрижем кустарники, обрезаем деревья. Что-то в этом духе. Работа есть примерно восемь месяцев из двенадцати, а зимой я помогаю отцу. Он строитель. В основном занимаемся ремонтом домов. А ты чем занимаешься?
Я еще раз попробовала чай. Он немного остыл, и я наконец смогла сделать полноценный глоток.
– Моим основным предметом в Вашингтонском университете был английский. Но после выпуска я понятия не имела, чем я хочу заниматься. Так я стала помощником юриста.
– Нравится?
Я пожала плечами:
– В принципе, если люди на меня не кричат, то ничего.
– А на тебя часто кричат?
– Ты даже не представляешь. Наша фирма специализируется на семейном праве. К нам приходят раздраженные, уставшие люди. И очень часто козлом отпущения становлюсь я.
Я сделала еще один глоток чая.
– Хотя попадаются и очень приятные люди.
– Напряженная работа.
– Да, наверное.
Я открыла рот, собираясь что-то добавить, но передумала и перевела взгляд на остатки блинчиков в моей тарелке.
– Что такое? – спросил Бретт.
Я помедлила, не зная, стоит ли мне произносить вслух то, что я хотела сказать. В итоге я все же решила, что надо:
– Мы не виделись почти двадцать лет, но между нами нет…
Я замолчала, испугавшись своих слов и жалея, что не придержала язык. Я опустила глаза и вновь уставилась в тарелку.
– Нет никакой неловкости?
Я подняла глаза и взглянула на Бретта:
– Именно!
Удивительно, что он понял, что я имела в виду.
– Согласен.
В животе у меня вовсю порхали бабочки. Во-первых, я радовалась, что он меня понял, а во‐вторых, как же он смотрел на меня своими прекрасными голубыми глазами! Тут я поняла, что совсем забыла о необходимости дышать, отвела взгляд от Бретта и вдохнула воздуха.
Сидеть