И сам ресторанчик хороший. «Селедка под шубой» там будет в самый раз.
– Пусть,– Эрик довольно кивнул.– Разумеется, не забудь сообщить всем тамошним. Их достаточно?
– Если не хватит – подтянем «своих», из Парижа.
– Только тихо. Верхушка не должна знать ни о его прибытии, ни о нашем разговоре.
Хоффман кивнул и удалился. Эрик повернулся к фортепиано, поднял крышку, обнажая бело-черный ряд клавиш, и призадумался. Так называемая Верхушка состояла из десятка человек, каждый из которых обладал определенным авторитетом, связями и знакомствами. Все они признавали лидерство Эрика и подчинялись ему, но до обозначенного предела. Они имели свой процент с проворачиваемых дел, и вносили свою долю в общий банк, которым полгода как руководил молодой англичанин Теодор Джексон. Он был и главным бухгалтером, и счетоводом, и прогнозистом – поскольку некоторая часть доходов приходила с биржевых торгов.
Джексон не особо нравился Эрику – юнца поставили общим голосованием, под давлением двух не самых лояльных ему членов Верхушки. По сути, лидеру Синдиката пришлось согласиться, дабы не устраивать неизбежные распри. Спасибо, хоть кандидата назначили не самого худшего.
Джексон оказался неплохим управленцем, но явно считал, что его нынешнее положение временно, и метил выше. «Как бы не на мое место,– подумывал Эрик.– Иначе мигом развалит все, что я кропотливо собирал десятилетиями».
Из явных недостатков Джексона – слишком любопытный и дотошный. Любой вопрос, не связанный со счетами, интересует его даже больше, чем собственная работа. Нельзя ему знать, что глава берлинского отделения едет с плохими новостями. Ведь Скотт – протеже самого Эрика. Тень, брошенная на руководителя всего Синдиката, способна не только заставить сомневаться, но и потерять существенное доверие.
«К черту все…»– Эрик выдохнул, размял пальцы и заиграл третью часть «Лунной сонаты».33
11
Сентябрь – декабрь, 1908
Как обычно, над спящим Парижем лежит тихая, смирная ночь. И как обычно, Эрик разгружает баржу. Флетч и его «шестерки», столпившись возле «форда», покуривают и обмениваются последними новостями за неделю. Неподалеку стоит молодой жандарм – «посыльный» начальника округа, пересчитывает деньги. Две трети из них, около пятисот франков, осядут в кармане начальника. Карина, с задумчивым выражением лица, слоняется вокруг все еще пустого грузовика и изредка подходит к площадке – понаблюдать за работой Эрика.
Парень справляется быстро и ловко. Разгрузив баржу меньше чем за час, он, вместе со смуглым водителем, загружает кузов машины за полчаса.
– Tout est prêt34,– с небольшим акцентом говорит он Карине. Она уходит к Флетчу, не проронив ни слова. С тех пор, как она отказалась говорить с ним на русском («Bison francais, bon sang!»35), а это произошло почти полгода назад, навыки Эрика заметно улучшились.
Он вообще многому учился и переучивался, под зорким присмотром женщины. Обращение с оружием, которого раньше