автобус, все бросились его штурмовать, и Женька тоже бросился. А когда стал подниматься на подножку, заторопился, зацепился костылем и чуть не упал. Вдруг сзади кто-то его подхватил. Он смотрит, а это та самая девушка, даром что хрупкая. Подскочила, подхватила и не дала упасть. Вы, говорит, осторожно, ногу берегите! И снова улыбнулась. Он даже растеряться не успел, какое чудо! Только выпалил: «Спасибо!» – как автобус тронулся, а девушка осталась на остановке. Он ехал, глядя в окно, и вместо серой от дождя улицы видел ее улыбку. Что-то с этой улыбкой было не так. Все кругом улыбаются, и продавщицы в магазине, и тетушки у подъезда, и просто люди на улице. Давайте мы вам двери подержим! И улыбаются. От этих улыбок Женька чувствовал себя ощипанной курицей и злился. А она улыбнулась, словно бы у него не было никаких костылей, недельной щетины и безысходности в глазах. Улыбнулась как человеку, нормальному человеку, у которого все очень даже неплохо, а будет еще лучше! Давно с ним такого не было. Он даже с друзьями грустно шутил по этому поводу. Я, говорит, человек-невидимка и больше не отражаюсь в глазах у девушек! Сейчас вдруг отразился, но поздно, автобус уже ушел…
А потом он неожиданно встретил ее в храме. Она пришла с какой-то женщиной и всю службу молилась. Это сразу видно, когда человек молится. Стояла, как полагается, слева, на женской половине, благоговейно крестилась, клала поклоны и, пока царские врата не закрылись, из храма не вышла. Он крепился, стараясь изо всех сил не глядеть в ее сторону, а сердце радостно бухало в висках и кричало: «Ура! Ура!»
Но, когда служба закончилась, он к ней не подошел. Просто стоял и смотрел, как они прошли на стоянку, девушка открыла женщине двери машины, села за руль, и они уехали. А Женька вернулся в храм, поцеловал любимую икону Покрова Пресвятой Богородицы и попросил, чтобы снова ее увидеть. И святого праведного Симеона попросил. И сорок Севастийских мучеников, в храме которых ее увидел. И святителя Николая. И блаженную матушку Матрону. Да что там – всех святых попросил!
А через два воскресенья он снова ее увидел. И снова с этой женщиной, которая оказалась ее мамой, и снова не подошел. И в другой раз тоже. Потому что знакомиться с девушкой при ее маме может позволить себе какой-нибудь датский принц или владелец палатки с шаурмой, а Димка не был ни тем ни другим. Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы не певчая бабушка Нина. Она даром что тридцать лет, как на клиросе, – все дела в храме знает лучше настоятеля. А тут ей вдруг занемоглось. Бодрая, радостная, каждый день в храме – и неожиданно заболела. Деда своего она лет десять как уже схоронила, дом и хозяйство – все на ней. А еще службы в храме, которые по ней, как по часам, сверять можно. Вот она подходит к маме этой девушки, которая оказалась ее знакомой, и тихо так говорит: «Ты бы послала свою Оленьку ко мне по хозяйству помочь. Продуктов там привезти и так чего прибраться». Конечно, девушка к ней приехала. А там Женька. Матушка Нина тоже попросила