отцом – Теймуразом Михайловичем Ахалашвили
Чтобы сводить жену в лучший ресторан города, отец по ночам разгружал вагоны и шабашил на стройках. А когда входил в зал, то на каждый столик покупал бутылку шампанского и букет белых роз, и только за столиком, где они с мамой ужинали в окружении музыкантов, розы всегда были алыми. Или покупал у уличного продавца тележку с эскимо, а потом в парке катил ее перед мамой, раздавал прохожим и орал на всю улицу: «Эскимо-мороженое, эскимо-мороженое!» Если денег не было совсем, мог запросто вырвать яблоню из земли и так целиком принести. Или читать под окном наизусть стихи до утра. Мама рассказывала, что память у него была такая, что, прочитав любой текст, он сразу его запоминал. Когда она готовилась к экзаменам, папа за нее все билеты учил. А потом проверял.
Вспоминаю, как однажды с отцом мы ехали из Тбилиси куда-то по дико красивой и узкой дороге, петляющей среди отвесных гор. Впереди на малюсеньком пятачке под скалой показалась древняя, покрытая мхом, маленькая часовня Пресвятой Богородицы. Отец бросает машину на дороге, потому что ее просто некуда больше ставить, и мы идем туда. Пока ходим, на дороге скапливается несколько машин. Кто-то идет, чтобы тоже поклониться святыне, остальные терпеливо ждут, пока мы с отцом помолимся и поедем дальше. Когда мы возвращаемся, ни слова недовольства, гнева или ропота. Только улыбки и понимающие взгляды. Разве можно человека беспокоить, когда он с Богом общается?
Осел, на котором едет Христос
Есть у меня в Тюмени один добрый друг – протоиерей Николай Цирке из Знаменского собора. Вот только подумал о нем – и уже хорошо на сердце. Хоть мы много лет уже не виделись, каждый день молюсь за него как за родного, а нашу давнюю встречу помню до сих пор.
Стояла поздняя осень. Дела шли хуже некуда, учебу в университете я бросил, девушку бросил, работы нет, никому не нужен, что делать, не знаю. Я пришел в Знаменский собор, потому что идти мне больше было просто некуда. С отцом Николаем мы познакомились на исповеди. Я просто подошел к первому попавшемуся батюшке и рассказал о своей непутевой жизни. Это было первый раз в жизни, когда священник надо мной плакал. Просто стоял, опустив голову, и плакал навзрыд. А потом очень настойчиво просил меня ходить в церковь. Именно так – просил. Не наставлял, не указывал, а просил. Так мы познакомились.
После исповеди отец Николай спрашивает: «Паспорт у тебя есть? Поедешь с нами в Москву!» С нами – это с группой детей из Знаменского собора и сопровождающими их лицами. Все происходило словно во сне. Отец Николай подводит меня к каким-то людям и говорит: «Возьмите у него паспорт и купите билет. Он с нами едет». Сунул мой паспорт и лучезарно улыбнулся. Так я оказался в Троице-Сергиевой лавре и у многих московских святынь.
На обратной дороге, в поезде, отец Николай подошел ко мне, обнял – и вдруг