Зрелище это усладило мою душу, и я блуждал между деревьями, нюхал чудные пахучие цветы и слушал пение птиц, громко прославлявших всемогущего Аллаха. Полюбовавшись на различные яблоки, напоминавшие щечки любимой возлюбленной или пушистые щечки скромного любовника, на пахучую айву, напоминающую запах мускуса и амбры, и на сливы, сверкавшие, как рубин, я вышел из этой комнаты и, заперев за собою дверь, отворил соседнюю, где оказалась большая дорожка, обсаженная частыми пальмами и орошаемая рекой, пробегавшей среди розовых деревьев, жасминов, шиповника, нарциссов, левкоев, запах от которых разносился ветром повсюду и приводил меня в совершенный восторг. Я отворил дверь в третью комнату, затворив вторую. Тут я нашел обширную гостиную с полом, выложенным мрамором различных цветов, с дорогими цветными каменьями. В этой гостиной стояли клетки из сандалового дерева и алоэ, с поющими в них птицами, масса которых сидела тоже и на деревьях. Сердце мое было очаровано и, забыв все житейские тревоги, я проспал в этой комнате до утра. На следующий день я отворил четвертую комнату и нашел большое здание с сорока комнатками, в которых все двери стояли настежь; войдя в них, я нашел жемчуг, рубины, хризолиты, изумруды и другие драгоценные камни, перечислить которые не достанет сил человеческих. Зрелище это привело меня в полное недоумение, и я проговорил:
– Таких драгоценностей не найдешь и в царских хранилищах. Теперь я – царь нашего времени, и, по милости Аллаха, все эти драгоценности принадлежат мне, как принадлежат и сорок женщин мне одному совершенно безраздельно.
Таким образом я продолжал забавляться, переходя от одного места к другому, пока не прошло тридцати девяти дней, и я побывал во всех комнатах, кроме запрещенной. Сердце мое ныло от любопытства, и дьявол толкал в несчастье, соблазнил меня отворить и эту сотую дверь. Удержаться я не мог, хотя до конца срока оставался всего один день, и вот я подошел к комнате и отворил дверь, и, войдя туда, я почувствовали такой сильный одуряющий запах, что упал навзничь без чувств и в таком положении пролежал некоторое время, но затем, встав, я собрался с духом и пошел далее. Пол оказался усыпанным шафраном, а комната освещена золотыми лампами и свечами, распространявшими запахи мускуса и амбры, и аромат, походивший на запах меда, чувствовался повсюду. Кроме того, я увидал вороную лошадь, черную, как ночь, перед которой стояли ясли из чистого хрусталя, наполненные очищенными кунжутом, а другие такие же ясли, наполненные розовой водой с примесью мускуса. Конь был взнуздан и оседлан, и седло было из червонного золота. С удивлением глядя на него, я подумал, что этот конь должен обладать удивительными достоинствами, и, соблазненный дьяволом, я вывел его и сел в седло; но он не трогался с места; я тронул его пятками, но он по-прежнему не трогался с места; тогда я взял пальмовую трость и ударил его; лишь только он почувствовал удар, как издал звук вроде грома и, распустив крылья, взвился со мной на воздух и затем спустился на какую-то крышу, где сбросил меня и так ударил хвостом по лицу, что вышиб мне глаз, и улетел.
В