и глубокую; он ощущал себя таким беспомощным, что от злости мог только язвить и огрызаться.
– Сколько операций по трансплантации сердца вы провели, мистер заведующий кардиологическим отделением в клинике Лагранджвилля?
– Ни одной, но…
– Никаких «но». Я не собираюсь больше выслушивать вас. Вовсе не собираюсь. Вы понимаете меня? Распорядитесь, чтобы меня доставили самолетом в лучший трансплантационный центр, в самый лучший, какой только есть в этой стране. – Он с трудом дышал. – Немедленно!
Джерлен медленно поднялся.
– Что ж, доктор Кеннеди предупреждал, что вы тяжело все это воспримете.
– Тяжело?! – так и взвился Энджел. – Я восприму тяжело?! Да вы издеваетесь надо мной!
Джерлен отставил стул и глубоко вздохнул.
– Я распоряжусь о вашей транспортировке в Сиэтл, в больницу «Сент-Джозеф». Это лучшее место, где делают такие операции. А доктор Алленфорд – лучший, пожалуй, в стране хирург, который занимается сердечной трансплантацией.
– В Сиэтл? – Сердце его внезапно запрыгало в груди, отчего дурацкий монитор принялся учащенно попискивать. От бешенства Энджелу все тяжелее было дышать.
– Боже милостивый, да это какая-то комедия ошибок! Вы ведь отсылаете меня домой!
Джерлен был явно удивлен.
– В самом деле? Не знал, что вы родом из Сиэтла. Тогда…
– Если кто-нибудь узнает обо всем этом – хоть одна живая душа, – я через суд предъявлю вашей больнице такой огромный иск, что ей вовек не расплатиться. Вы меня поняли, док?
– Мистер Демарко, будьте рассудительны. Вас доставили сюда с голливудской вечеринки. Многие люди видели, как вас привезли.
– Никто не должен узнать, что мне требуется новое сердце. Делайте что угодно для этого.
Джерлен пристально посмотрел на него, нахмурился.
– У вас странные представления о том, что важно, а…
– Да, именно так. А теперь убирайтесь из моей палаты.
Доктор Джерлен покачал головой и, не сказав больше ни слова, направился к двери. Взявшись за ручку, он обернулся, внимательно, с явным беспокойством, посмотрел на Энджела и вышел. Дверь закрылась, издав неприятный металлический звук.
Наступила тишина: она словно обволокла голые стены и крапчатый линолеум. Монитор продолжал мерно попискивать.
Энджел уставился на закрытую дверь, чувствуя, как кровь циркулирует по сосудам тела, бьется в висках, как старая изношенная сердечная мышца гонит и гонит кровь. Пальцы его похолодели, стали совсем ледяными, при этом дышать стало труднее.
Трансплантация сердца.
Хотелось отделаться от всего этого, как от глупого недоразумения, сказать себе, что волей случая он оказался в заштатной больнице, где паникер-врач наговорил ему кучу всяких нелепостей. Отчасти он верил, что так оно и есть. Но в глубине души, там, где постоянно обитал страх, где-то в темных извилинах его души, куда не могли добраться даже вино и наркотики, Энджел знал иное.
Трансплантация сердца.
Слова эти, помимо его желания,