только в ритме и гармонии покрытых пылью преданий, становясь тенью событий прошлых веков, не способных говорить и помышлять о чем-то ином… о жизни за пределами архивов и даже самого Гимбла, о живой, а не пергаментно-каменной истории, застывшей где-то там, в глубине гор, о нераскрытых секретах и нерассказанных историях дальних подземий, до которых теперь, спустя столько времени, можно добраться лишь двумя способами: совершенно случайно или очень хорошо зная, где нужно искать.
Потому, мечтая о старых тайнах глубинных подземий, Иган продолжала всей душой любить архивы: она была уверена, что только вместе они, глубины и архивы, могут дать гномам их подлинную и полную историю. Словом, Иган Колотушка была чудачкой.
Да, почти никто не приходил в обиталище векописцев, потому всем надолго запомнился день, когда застывшая тишина этого места была разрушена старшим стражем Приглубного квартала Йорингом Упорным.
– Что значит: вы не подготовили списки? – донесся до Иган чужой голос, низко-рокочущий, и она оторвалась от созерцания лавовых водопадов, не веря собственным ушам.
Никто и никогда не разговаривал в архивах таким тоном, с такой страстью и столь громко! Даже старший векописец Брийгис Премудрый куда сдержанней распекал переписчика, залившего мраморный стол чернилами! А кто, спрашивается, осмелится звучать в архивах громче Брийгиса? Разве что Югрунн Слышатель!
– Давайте-ка еще раз! – бушевал незнакомый голос (нет, он совершенно точно не принадлежал королю!). – Вам вчера направили запрос: так и сяк, почтенные, поднимите-ка жопы и распишите нам все места, где мог быть утерян бегун! У вас же всё записано!
– Но ведь только вчера… – начал было голос Брийгиса, однако незнакомец не дал ему договорить:
– Вас тут прорва! И все грамотные! Да пусть меня покрасят! Чем вы занимались целый день? Почему до сих пор…
Иган оставила свой пост у окна и поспешила на звук: мимо полок и стеллажей, мимо мраморных столов, сбивающихся в кучки векописцев, вслед за некоторыми, кто тоже несся на звук ссоры, чтобы узнать, кто это смеет повышать голос на Брийгиса Премудрого, и выразить всяческое порицание такому поведению.
Брийгис, в своей всегдашней серо-черной мантии, стоял прямо в арке, отделяющей зал от привходья, стоял боком к залу, и свет лампы освещал профиль старшего векописца, его лысый череп, крупный нос, кустистые брови, под которыми едва видны были глаза, вытатуированную на виске чернильницу с пером. Его собеседника, точнее, того, кто так возмутительно кричал на весь архив, Иган не видела: его заслоняли другие векописцы.
– Да ведь только на поиски источников по каталогам… – Брийгис отер лоб, обернулся в поисках поддержки к залу, и лицо его просияло при виде Иган. – А вот и та, кому виртуозно удается систематизация множества данных в сжатейшие сроки, верно, дорогая?
Иган, чуть порозовев щеками от такой щедрой похвалы, подошла. Конечно, ей виртуозно удается систематизация, но это не потому что Иган особенная,