ровных настроений, пошла кривая амплитуда, всплески эмоций по экспаненте шлют приветствие, напевают волнительный тон. Кто здесь? Куда пришёл, откуда? Есть ли во вселенной координаты итога абсолютного? Неведомо, но поведать взяться нужно.
Вырисовывается безбожный силуэт, не кается и не покорствует, но не видно контуров лица, преисполнен тенью,
Солнце светит вслед, предтеча всех начал, нет всеобщего итога,
Непрерывная даль, не закупорить, не унять,
Лишь вспомнить или позабыть, преисполнить или раствориться,
Несметно ускользая от того вместе с каждою крупицей слогающей контур предстающей картины,
Нет исходной причины, но все подвижки снуют к результату, непреднамеренная кража или жест созидающий,
Вонзается в простор вселенский, не жалко, но и большего нет, кто-то не задраил шлюз, истекает время,
Не сдержать ни одно шевеление, ибо то не упирается в край и безвозмездно исчерпывается улетучиваясь предстающей формальностью,
Никто не направит выйти за устоявшиеся рамки, те словно чрево, вынашивают бремя и рвение, что из суетности страстей сплелось,
Воды сами отходят, просить не требуется,
Вон за забор птица перелётная взметнула, а под ним крот во тьме утопший роет свой тоннель.
В тёмном зале на каменном троне восседает некто именуемый императором, чёрные ковры, чёрные стены, окна затянуты чёрными шторами, белые мраморные потолки, в одиночестве несметном он сам с собою довольствуется величием и каждый день норовит корону надеть, каждый раз когда на трон садится, и в параноидальном приступе расщепляет собственную личность держа руками головной предмет владычества, а едва касаясь им выбритой лысины, тутже отдёргивает обратно вверх. Трон выглядит белым драконом с тремя головами, его крылья распростёрты в стороны, кисти рук на них растопырены, все головы устремлены вперёд под шейными изгибами, пасти боковых раскрыты и повёрнуты немного вправо и влево, центральный пристально глядит сквозь вечность. Никто не знает, коим образом владыка на троне очутился, да похоже, что и сам не помнит, но выглядит сея особь пристойно, говорят, он сам себя короновать хочет, поскольку постольку некому больше.
Местный купчий гласит о распродаже по выгодным ценам, на прилавке товары свежие, рыба засоленная, старинные предметы, изделия из стекла.
У него пять сестёр и одна душа,
В гавани ожидаемое судно причалило,
Моряки похожи на заблудших пиратов,
Что-то неладное с этим экипажем,
Вокруг него начинает сгущаться аура напряжения.
– Ладно, на носу вечер, пора сворачиваться.
Изящно шествующая дама в красной шляпе не оставила шанса не нарушить молчание.
– О, прекрасная, не вы ли превозносите миг, словно лекарство от всех болезней, ваша панацеичнось, мой взгляд ублажается строкой чудесной, а слух мелодией, что преисполняют мимолетящие жесты выписываемой вами походки.
– Кто вы? Не является ли небрежностью уличное заигрывание?
– Ни в коем случае, стихи подобны