получавшая так мало внимания в последний год после всего случившегося со мной. Как долго она размышляла об этих вещах?
Она не хочет спать одна, и я, честно говоря, тоже. Сердечко Миранды стучит напротив моей руки, когда она лежит рядом со мной в кровати. И я подумала, что ее сердце, и мое, и еще почти восемь миллиардов других перестанут биться одновременно.
А сейчас мое бьется так сильно, что мне становится больно. Словно оно пытается наверстать все удары, упущенные в будущем.
Я едва вижу, что происходит на больших экранах, но все равно ору, когда орут другие. Кричу так, как никогда не кричал раньше. Стараюсь избавиться от напряжения, накопившегося внутри.
Нас на площади, наверное, собрались тысячи. Наши голоса сливаются вместе, а тела двигаются синхронно, как будто мы единое существо. Я словно растворился среди других, и мне нравится это ощущение. Вместе мы сила. Нас невозможно победить.
А потом все заканчивается. Команда Эстерсунда побеждает на своем поле, и экраны гаснут. Мы все становимся сами по себе снова и должны разойтись в разные стороны. Я опять в собственной тесной оболочке и только сейчас замечаю, что идет холодный дождь. Его капли такие крошечные, что они выглядят пеленой тумана в свете прожекторов. Дым от бенгальских огней, словно толстым покрывалом, накрывает одну сторону площади. Их запах чувствуется и здесь. Я пытаюсь держаться как можно ближе к Али и Хампусу, но между нами постоянно оказываются какие-то люди. Кто-то кричит (от злости? от боли?), и паника, словно обручем, сжимает мою грудь, когда я понимаю, что едва могу двигаться. Я в ловушке.
Кто-то врезается в меня. Кровь течет по лицу из рассеченной брови. Меня ударили головой, но я толком не чувствую этого. Али кричит, но я нигде не вижу его. Я вытираю кровь, как могу. Вижу драку у фонтана в центре площади. Красные лица, наполненные ненавистью взгляды. Все, оказавшиеся вокруг, пытаются сбежать, отпихивая стоящих на пути. Несколько секунд спустя волна бегущих тел достигает меня. Я чуть не падаю назад, случайно бью кого-то локтем в грудь, но мне удается сохранить равновесие. Если бы я упал на землю, у меня не было бы шанса подняться.
Я беру курс на вывеску Н&М, стараюсь двигаться к ней, но невозможно идти по прямой. Мне приходится обходить пытающихся держаться за руки людей, уклоняться от горящих сигарет, пригибаться, чтобы мне не выкололи глаза зонтиком, который кому-то хватило ума открыть среди общего хаоса. Крики слышны повсюду. Я не знаю, как долго сумею контролировать себя, пожалуй, в любой момент мои пока еще осмысленные действия могут превратиться в паническое бегство, когда мне будет наплевать, что я сбил кого-то, и страх оказаться под чужими ногами тоже пропадет.
– Симон.
Голос Тильды. Я замечаю ее в нескольких метрах от себя. Она растерянно оглядывается.
– Тильда! – кричу я и пытаюсь пробиться к ней. – Дай мне руку!
Она старается дотянуться до меня. Мы успеваем только коснуться друг друга, но потом ее толкают. Но она не падает. Она тянется ко мне снова, и наши пальцы сплетаются.