делать, и уходил от разговора, меняя тему или просто перестав говорить. Всех этих словесных штучек, всех этих окольных путей к самой сути он не любил, как, впрочем, и сам Андрей, ибо видел в них Алексей лишь отсутствие правды и какую-то готовившуюся подлость. Так что всегда, когда речь шла о чём-то важном, просил, чтобы не размазывали, а говорили всё сразу и как есть.
Но таким внешне правильным был Алексей дома. А в различных компаниях, где была преимущественно молодёжь, вёл себя искренно, но в то же время и надменно. Отец, например, знал, что девчонок у него немало; тем не менее, женским полом он если и не гнушался, то уж не воспринимал его всерьёз как пить дать. Внимавший рассказам любимых братьев, что мать, при жизни, больше проблем отцу доставляла, научившись играть на его характере, чем дала ему что-либо хорошее, кроме самих сыновей, и будучи свидетелем и прямым участником того, что отец воспитал их троих, грубо говоря, в одиночку, – Алексей был уверен, что от всякой женщины больше хлопот, чем пользы, и потому если девчонки и были ему нужны, то только для утех; ни одной из них, как бы ни были те в него влюблены, он никогда не открывался. И вообще ненавидел долго болтать с девушками и уж тем более – никогда не позволял ни одной женщине верховенствовать над ним. Отец его говорил про женщин, что они непостоянны. Разумеется, в широком смысле. Потому что, опять-таки в широком смысле, близоруки. Это ещё Шопенгауэр сказал. Хотя, кстати сказать, существующие в наши дни нелепые сообщества феминисток и орут обратное, чем, впрочем, сами того даже не понимая, лишь подтверждают свою неправоту и доказывают истинность, открытую ещё, наверное, со времён самого крушения прежнего мироздания… разрушилось которое в силу женского непостоянства.
Наступила осень. Петра забрали в армию. Степан женился в городе, причём на той самой девушке, с которой Андрей Михалыч его некогда и застал. Сыграв свадьбу в городе, они приезжали потом в деревню и было ещё одно празднование в деревне. Что до Алексея, то и он наконец как бы остепенился, но и то лишь говоря формально, – он нашёл себе девушку. Вернее, это она нашла себе его, потому как была, как заключил это для себя Андрей, увидев её лишь раз, – гниловатой натуры, что и сказывалось уже в том действии, что мозги пудрить она начала Алексею после того, как он до полусмерти избил её парня, с которым враждовал ещё со школьной скамьи.
Парень тот уже в школе его выбешивал. И его, и его братьев. Алексей с ним цеплялся из года в год, но всякий раз оказывался побеждённым, потому как увалень этот был старше его лет на пять. В конце концов, он надоел уже братьям и те решили его проучить, подкараулив его под мостом поздней ночью. С собой у них были бейсбольные биты и мешок из-под картошки, который Пётр и Степан и нацепили на голову главному обидчику их брата, а затем все трое хорошенько этого гада отколошматили.
Тогда ни уголовное дело не завели, ни ещё чего-либо радикального в ответ не последовало. Но вот теперь этот парень выучился как-то скоро на физрука (хотя детей он никогда не любил) и вернулся