Ван Гога он с того дня и запомнил. И, пожалуй, это была единственная картина, которая ему нравилась. Потому что других картин Алексей не помнил или не знал.
Отец повёз их тогда в Москву, в выставочный музей. Уже после музея отец повёл его братьев в парк, на карусели, а он идти в парк не хотел, и тогда мама повела его в кафе. Братья тогда ещё над ним смеялись, обзывая трусом, что он, якобы, боится крутых каруселей.
Мама купила ему и себе мороженое. И они сидели в кафе, друг против друга, молчали и ели мороженое. Он, кстати, ел тогда мороженое первый раз в жизни, и оно ему очень понравилось. Хотя вообще город его не очень-то впечатлил. Мама спрашивала его, нравится ли ему в Москве, и он отвечал, что нравится. Но это только чтобы не расстраивать мать, потому что она тогда была очень красивой и жизнерадостной, и ему не хотелось, чтобы она лишний раз беспокоилась.
Это был лучший его день, проведённый с матерью; да и, пожалуй, вообще лучший день в его жизни. Только тогда он помнил мать молодой. То был его день, его и его мамы. В город поехали в честь его дня рождения, – Алексею исполнялось десять лет.
Уже вскоре у мамы возникли проблемы со здоровьем. Обнаружилась опухоль. И вскоре мать слегла в постель. А потом и в могилу.
За это, за то, что мать их тогда решила оставить, – Алексей её ненавидел. И его психические недуги, в том числе это самое недоверие ко всему женскому полу, было обусловлено не только тем, что их воспитал один отец без чьей-либо помощи. Его комплекс был обусловлен вообще какой-то бессознательной обидой на женщин, и очень вероятно, что именно поэтому он встречался с девушками, которые были старше его, – имея подсознательное стремление к тому, чтобы найти в одной из них свою мать.
Алексей не знал, почему он вспомнил теперь тот день – из-за этих треклятых подсолнухов… или потому, что завтра ему должно было исполниться восемнадцать.
– Пойдём уже, – сказала Полина. – Пойдём ко мне. Я замёрзла… и хочу… согреться! – Она рассмеялась.
А он подумал, что как же она всё-таки глупа. Глупа, хитра и – наивна.
Бар был набит битком. Громко играла музыка. Молодёжь веселилась как могла; были тут, впрочем, и городские ребята, которые приезжали, преимущественно летом, погостить и отдохнуть к своим старикам. Хотя городских в деревне не любили, преимущественно же парней, которых старались быстренько встретить и научить деревенской жизни. Что до городских девчонок, то их не любили главным образом сельские девчонки и их матери. А парни, наоборот, как только такие приезжали, сразу начинали ухлёстывать за ними.
Теперь городские тоже тут были – племянники главы развалившегося колхоза. Несмотря на развал колхоза, сам глава – толстый скупердяй – до сих пор пользовался уважением у жителей. Главным образом потому, что был самый богатый. Жил в большом двухэтажном доме, имел огромную площадь земли, так что между самим домом и высоченным забором, который был сплошняком по периметру, имелся не газон, а половина футбольного поля. И этот скупердяй был