срока умер его отец. Алексей сказал, что он пробыл в тюрьме шесть лет, год сняли за хорошее поведение. Но потом он сказал Жене, чтобы тот обо всём этом не распространялся. Женя кивнул.
Вернулась Ева, и снова пили чай. Чай и кофе. И ещё вроде что-то было. Но уже как в тумане.
Последнее, что Женя видел, – это что Алексей взял Еву на руки и понёс её в спальню. Женя попытался было встать, но тут же рухнул на пол. Последнее, что он помнил, было, как Алексей усмехнулся, глядя на него, и запер дверь в комнату Евы изнутри.
***
Когда он очнулся, то не сразу понял, где он находится. Всякое движение отдавалось дикой болью во всех суставах. Голова раскалывалась. Очень хотелось пить. Женя глянул было себе на запястье, чтобы узнать время, но обнаружил, что часов на руке нет. В комнате были плотные шторы, но можно было различить, что за ними белеет рассвет. Он кое-как приподнялся.
Лежал он, как оказалось, не на полу. И не на диване. Он лежал в одной кровати с Евой и теперь различал её силуэт рядом с собой. Ева была совсем голая. Он хотел было укрыть её простынёй, но вдруг понял, что она не спит:
– Ты сделал это?! – спросила она тихим, сиплым голосом.
Женя смотрел на неё изумлённо, ещё толком ничего не понимая.
– Что сделал, Ева?
Она посмотрела на него и не ответила. Она попыталась приподняться. По-видимому, это причиняло ей не меньшую, если даже не большую, чем ему, боль.
– Ты или твой дружок-уголовник?! Или вы вместе?
– С чего ты взяла, что он уголовник? – спросил Женя первое, что пришло ему в голову.
– Я… помню его татуировки… рядом с собой…
Внезапно она зарыдала. А потом её сорвавшийся голос перешёл на крик:
– Убирайся! Понял! ты, скотина! мразь! Тварь, убирайся отсюда!..
Женя, в отличие от Евы, был одет. Он молча встал и, по-прежнему плохо соображая, покинул тёмную комнату.
Часть 2 Полигон
Глава 6
Первые дни в огнебате
Спустя два месяца после описанных событий
Солнце печёт головы, покрытые беретами. «Рхбзшники» носят оливковые береты. Впрочем, это не везде, и если в бригаде береты, то у парней в полку кепки, этакие дурацкие фуражки, у которых даже козырёк нельзя гнуть, ибо он всегда должен быть прямой; солдаты Вермахта во времена Третьего Рейха что-то подобное носили.
В полку вообще хорошо живут – ходят в этих своих кепочках все такие чистенькие, заборы красят да бордюры, да ещё строевой целыми днями занимаются. А бригадовские срочники всегда самые грязные и рваные, потому что на один только день приходится и военная подготовка, и физическая, и – рабочка какая-нибудь, так что свободное вечернее время уходит на то, чтобы постираться и подшиться; или, если твоей форме край, раздобыть себе новую любыми путями, но только если ты на этом деле спалишься, тебе отобьют почки, а если не предпримешь ничего и на утреннее построение выйдешь как оборванец, то тебе опять-таки отобьют почки, только уже