Жень, ты красиво всё говоришь. Но только ты говоришь, что знаешь и что ты уверен! И это от того так, что ты вырос в богатой семье! А у меня родители всю жизнь в торговле, и я знаю цену деньгам!
Он помолчал, а затем извинился.
– Ни к чему извиняться. Ты не сказал ничего плохого. Просто у каждого свой опыт. И ещё: нужно лишь не только на своих убеждениях зацикливаться, но думать и о том, как смотрят на те же самые вещи другие люди. Ведь в книгах-то оно хорошо всё сказано. Но каждому под всю эту правильность по-своему подстраиваться надо.
Женя не ответил, но только для того, чтобы не спорить. Слишком уж острая была тема, так что и пораниться можно; а он Еву задевать больше не хотел. Но он не был согласен и с последним её утверждением, потому как не формуле добра под человека надо подстраиваться, но сам человек должен подстраиваться под эту формулу. В противном случае, если допускать эту разноголосицу, каждый будет понимать по-своему самые простецкие вещи. А значит, больше споров будет. И меньше – понимания друг друга. Да и потом: желание исповеди-то к человеку приходит, но человек, чтобы исповедаться, должен всё же идти в исповедальню.
Они оба молчали. Дождь уже моросил. Впереди был хоть и не ресторан, но всё же какой-то уютный бар.
Ева ушла болтать со знакомым барменом. Женя сидел один, с тоской глядя на неё. Она снова стояла к нему спиной. Но теперь это не вызывало в нём волнения, как было у неё в кухне, пока Ева готовила. Она теперь пила за его счёт и хотела напиться. И Женя её как будто понимал, но чувствовал, что она или не понимает его, или просто не принимает всерьёз его позицию. Ведь много было уже таких девчонок, которые любили и пить, и вообще жить за его счёт. Они не признавали открыто, что счастье в деньгах, но Женя чувствовал, что общались они все с ним только из-за этих проклятых денежных средств. Наверное, проблема всякого человека, родившегося в достатке, в том, что он не может проверить, нужен ли он друзьям и близким из-за этих своих денег или же деньги для них дело второстепенное. Ибо если мокрицы заводятся там, где сыро, то и друзья зачастую заводятся там, где больше денег.
Женя очнулся от мыслей, когда кто-то ударил его по плечу. Он обернулся. Перед ним стоял… Лёша, его давешний спаситель от хулиганов.
– Здарова! воин!
– Да это ты воин, а я бегом прежде занимался. – сказал, вглядевшись в спасителя, Женя.
Они поздоровались и Алексей сел напротив.
– Бег бегом, а сила – за литрболом! – расхохотался Лёша. – Женёк, угости пивом!
– Пожалуйста. – Женя достал из кармана купюру.
– А тебе чего взять?
– Мне ничего не надо. Я не хочу сегодня пить. Бери пиво и возвращайся. Но только не приставай вон к той девушке, что стоит у барной стойки. – Он кивнул ему на Еву, и Алексей пьяно осклабился.
В том, что Алексей пьян, сомнений у Жени не было, но вот где это он уже успел нализаться, – было ему почему-то интересно. В баре он его до сих пор не видел. А что Алексей пришёл с улицы, один, – представлялось ему странным.
Наконец, оба вернулись. То есть и Ева, и Алексей. Женя подумал,