ведь не занимаешься наркотой? – я не смотрел на него, потому что и так знал ответ.
Бекеле пожал плечами.
– Судишь меня?
Я не был тем человеком, которым мог раздавать советы, и тем, кого он послушает, поэтому просто молчал.
Я всегда молчал. Так было проще.
– Не парься с ответом, по глазам вижу, – усмехнулся он, – Всем посрать, что происходит за дверями чужих домов, пока не случается какая-нибудь херня, и тайна не просачивается наружу, чтобы на несколько дней украсить колонки газет, – Бекеле невесело взглянул на меня, – Раньше ты меня понимал…
Постепенно в голове не остается ни одной мысли, кроме, как о боли. Она пульсирует внутри, и разливается то жаром, то холодом. Теплая кровь продолжает вытекать из раны, хотя я и наложил некое подобие жгута.
Пытаюсь поменять положение, но меня прошибает пот, и я оставляю эти попытки. Мне хочется пить, и я думаю, что мне стоит сходить к реке. Но почти сразу отметаю эту идею, вряд ли я способен сделать хотя бы еще пару шагов.
Сейчас, меня больше всего беспокоит кровь, запах которой наверняка привлечет к себе хищников.
Все последующие ночи и дни сливаются в одно.
Уже полдень, и солнце светит высоко. Становится нестерпимо жарко. Или это у меня жар. Я не знаю. Нужно идти дальше.
С трудом выбираюсь из своего укрытия, и глаза простреливает боль. Жду, пока они привыкнут к свету, и осматриваю рану.
Выглядит она скверно. Края опухли и покраснели. Меня бьет озноб. Не нужно быть квалифицированным доктором, чтобы понять.
В таких условиях инфекция убьет меня за считанные дни.
Пытаюсь очистить рану куском влажной ткани, но все мои усилия тщетны. Опять заматываю ее рубашкой.
Бреду дальше, но через несколько часов я прижимаюсь спиной к стволу сосны. Желудок выворачивается наизнанку, и меня рвет. Все тело горит в лихорадке и кажется, я разваливаюсь на части.
Хочется спать, и голова склоняется все ниже.
Когда я нормально спал?
Наверное, еще в прошлой жизни.
Сквозь гул в ушах, слышу какой-то шорох. Если это охотники, мне все равно. Они сделают мне одолжение, если пристрелят. Свой пистолет я потерял в реке, да и в таком состоянии, я вряд ли бы смог передернуть затвор.
Держусь за дерево, чтобы не рухнуть в свою блевотину, и выглядываю из-за ствола. Я решаю, что у меня просто галлюцинации.
Откуда им здесь взяться?
Одна девушка явно старше. У нее короткие светлые волосы, и привлекательное лицо. Она одета в черный спортивный костюм, весь выпачканный в грязи, и на ее плече болтается винтовка.
«Выжившие», – решаю я, но это может быть уловкой.
Ни в чем нельзя быть уверенным на сто процентов.
Девушка всё время оглядывается на свою спутницу. Ей не больше десяти.
Может сестра?
Да. Она вполне может оказаться ее младшей сестрой.
Эта мысль меня успокаивает.
Новый приступ тошноты скручивает меня, и я сгибаюсь пополам, сползая