человек? – переспрашиваю я, и вглядываюсь в ее детское лицо.
Кажется, она это серьезно.
– Чувствовать, – девочка опять прижимает ладошку к своей груди, – Мы только работать на них.
– Разве вы не заодно? – не верю я.
– Нет, – она качает головой, – Они уничтожить нашу планету.
– Что?! – восклицаю я чересчур громко, и в страхе смотрю по сторонам.
– Захватить, как вас.
– Зачем? – мои брови удивленно ползут вверх.
– Таков их замысел.
Таков их замысел…
И это все, что она может сказать?
Чем может объяснить геноцид?!
Я едва не задыхаюсь от жгучей ненависти, и кровь ударяет мне в голову.
– Ты хочешь убедить меня, что вы пленники? – вкрадчиво спрашиваю я, – Как мы?
– Да, – девочка не замечает моей иронии, – Не причинять никому вред. Так учить Исток.
– Убивай или убьют тебя, – уверенно говорю я, – Этому вы научили меня.
Мы живем как крысы в канализации, а она смеет рассуждать о том, о чем понятия не имеет.
Есть мы и они. Это все, что я знаю.
– Помочь другим, – девочка делает шаг ко мне, и я отшатываюсь от нее, – Вы говорить доброта.
Мы смотрим друг на друга.
Может быть, это их новая тактика. Втереться в доверие к выжившим и уничтожить нас окончательно.
– Кто ты? – в моем голосе звучат резкие нотки, и плечи девочки опускаются.
– Глис, – помедлив, отвечает она.
– Глис? – повторяю я, – Как глист? – меня передергивает от отвращения, но я продолжаю, – Вы внедряетесь в людей? – не хочу в это верить, и ощущаю металлический привкус страха.
Не хочу думать, что происходит с теми, кто попадает в черную башню пока я не в их числе.
– Нет, – похоже, она оскорбляется этой мысли, и выпрямляется во весь свой небольшой рост, – Мое тело.
Я шумно выдыхаю, и возобновляю шаг.
Мне нужно обдумать все, что я только что услышала. Девочка идет рядом со мной. Радует, что она молчит. Я двигаюсь по привычному маршруту.
В этом лесу каждое дерево, каждый кустик, и камешек мне был знаком. Постепенно, мое сердце начинает стучать в своем обычном ритме, и я успокаиваюсь. Соловей издает громкие журчащие трели, к ней присоединяется перестук дятлов.
– Придет время, и птицы вообще перестанут петь, – сказал мне брат, мы провели два часа в пробке, и теперь шли пешком до реки Солёной, – Веришь? – он покосился на меня, я возилась с камерой, и не смотрела по сторонам.
Мой последний заказчик оказался любителем природы, и я должна была закончить его сайт еще неделю назад. Он собирался открыть свое турагентство, и возить экскурсии на плавучем доме, чтобы другие могли любоваться островами.
Мне показалось отличной идеей сфотографировать утку «мандаринку», и поместить ее на главную страницу.
– Может быть, – ответила я, замечая толпу людей, у которых в руках тоже были камеры, и угощения.
– Представь птицу, издающую гудок автомобиля или сирену? – хмыкнул Игнат.
– Разве таких нет? – нахмурилась