Пригладив руками униформу, она посмотрела в зеркало на свое раскрасневшееся лицо, распрямила плечи и подняла высоко нос. Быстрый взгляд в зеркало с поворота, любуясь собой, и удовлетворение видом. А вот и кабинет № 364. Здесь она не была, но очень много о нём наслышана. Кажется, Отдел по борьбе с террористическими обменами телами. Точно! Толкнула дверь и вошла внутрь.
Сегодня её встретили вставные линзы в квадратной форме очков и сплюснутый нос. С этой начальницей в военной форме генерала до сих пор судьба миловала встречами. Бенигна Клабб! Ужасная женщина! Слухами полнится земля. Пуальфина могла в любое время дня и ночи пересказать невероятные слухи о ней, исходящие из самых безнадежных закоулков жутких подвалов госбезопасности.
Конечно, это сущая нелепица, чистейшая неправда. Или частичная правда? Говорили о мрачных казематах, что Бенигна Клабб была садистка на все руки мастер, художник, виртуоз, и своим заместителям не разрешала пытать в свое отсутствие. Когда она шла по глухим подвальным коридорам с группой боготворящих её студентов, которым она параллельно преподавала мастер-класс, даже сотрудники почтительно и со страхом расступались перед ней и сжимали в карманах пальцы в кулак. Как же, она на их глазах наслаждалась страданиями заключенных, когда расправлялась с ними, когда травила их голодными собаками.
Каких только курсов и практик специальной подготовки она не проходила: по конвоированию, охране первых лиц, объектов, вербовке информаторов, огневую, строевую и физическую подготовку.
Не было секретом, какой отбор проходили женщины наравне с мужчинами для службы в спецотделе, и вот, благодаря компетентности и преданности Бенигны Клабб, она оказалась здесь. Находились свидетели, которые божились, что ей подавали её собственный заношенный, забрызганный кровью халат и придвигали кресло на высоких ножках прямо к изголовью жертвы, лежавшей на пыточном столе. Она подходила к делу основательно, по-научному, и разбила пытки на категории сложности: от слабых к умеренным и далее к более сильным и чувствительным. Она полузакрытыми глазами следила за допросами и изредка поднимала пальцы. Комбинация пальцев означала перемену пытки и её способ. Начинала обычно с легких пыток, и продолжала усложненными по нарастающей боли и психологического воздействия. Она подобрала профессиональный штат пыточных дел мастеров, понимающих её с полуслова, их не надо было подгонять, учить и указывать, что можно и что нужно делать в данный момент. Они уже с остервенением тащили щипковые инструменты – клещи и прищепки, не гитары с контрабасами, проливали кипящую воду или раздували огонь. Бенигна смотрела в глаза истязаемой жертвы и ждала, когда в них исчезало выражение стойкости к сопротивлению и вместо страха появлялись мольба и мука. Тогда она обращала на это внимание учеников: “Смотрите, в глазах ярко выраженный блеск угасает на мокром месте по мере приближения положительного результата!” Далее обиженно говорила, как бы распекая за нерасторопность: “Принесите же человеку воды, не видите разве, как он страдает!” Затем в голос рекомендовала возвратиться к предыдущей пытке,