глаза, и потащила к лестнице. – Не то чтобы я когда-нибудь ела зубную пасту. – Я оглянулась на него через плечо. – Но ты вроде как похож на тех, кто это делал.
– Ты довольно злая для девушки, которой я позволил болтаться в своей комнате весь вечер, – сказал он, но в его голосе прозвучал намек на смех.
– Ты не отрицаешь любовь к зубной пасте.
– А что ты тогда делала в детском саду?
– Я была воришкой. Таскала все самое вкусное из ланч-боксов других детей. А потом как ни в чем не бывало разгуливала с пакетами чипсов, спрятанными в колготки. Поверь, я бы предпочла быть пожирателем зубной пасты.
– Так ты была девочкой со странностями?
– О нет, я была очень популярна. – Я ухмыльнулась ему и толкнула двойные стеклянные двери подъезда. – У меня была самая вкусная еда.
Я повела его на площадку у соседней начальной школы, огороженную невысоким забором, перепрыгнуть через который не составляло труда. Конечно, дети могли уничтожить нашего снеговика в понедельник, но мне хотелось дать ему шанс.
Я наснимала много кадров с акцентом на руках Адама, пока мы скатывали фрагменты туловища и громоздили их друг на друга, после чего отступили назад, чтобы оценить результат.
– Хм, – ухмыльнулась я.
– Да, кажется, мы что-то не то сделали.
– Или, наоборот, сделали блестяще. Смотри, он будет снеговиком средних лет с пивным животом.
– Или мы случайно поменяли местами нижнюю и среднюю части туловища.
– В любом случае я его украшу. – Я добавила нос-морковку и отыскала два камешка для глаз. Он все еще выглядел незаконченным, но поблизости не оказалось ни одного дерева с ветками, до которых мы могли бы дотянуться, поэтому я размотала свой шарф и завязала его на шею снеговика. – Так гораздо лучше. – Я осмотрела наше безрукое творение и сделала медленный панорамный снимок. – Вот что чувствовал доктор Франкенштейн. Ха.
– Не совсем то, на что ты надеялась?
– Не совсем. Я имею в виду, посмотри на него. У него нет рта. Он не знает, как выразить свои чувства. – Я подалась вперед. – Ты счастлив, Мистер Снеговик? Ты будешь обвинять нас в своем паршивом детстве? – Я показала на нашего снеговика и повернулась к Адаму. – Ну, я ничего не могу сделать, когда он в таком виде. Может, у тебя получится поговорить с ним?
Адам шагнул вперед и положил руку на плечо Мистера Снеговика, одновременно проделывая что-то другой рукой, чего я не могла видеть. – Вот, – сказал он, отступая в сторону. – Он простил нас и готов воспитывать собственных неполноценных детей.
У Мистера Снеговика под носом был вырезан полукруг. Он улыбался. И я тоже.
Мы расположились перед Мистером Снеговиком, убедившись, что он хорошо виден на заднем плане, и сделали снимок. Адам не позволил мне даже прикоснуться к телефону и целую минуту внимательно рассматривал фотографию, прежде чем решил, что все получилось.
– Доволен собой? – спросила я, когда мы отправились на детскую площадку в поисках аттракционов, не успевших