ощущение кошмара, стон – жена утром сказала – ты опять стонал во сне. Я отшутился, но стало как-то не по себе.
***
Сон повторился примерно через год. Теперь я уже был не простым наблюдателем, а действующим лицом. Я сидел за рулем катка и старательно закатывал асфальт. И что? Разве есть в этом что-то ужасное, спросите вы? И я так думаю. Но почему мне становилось страшно, и я просыпался в холодном поту, уже пытаясь досмотреть сон до конца. Я уже не вздрагивал, чтобы не разбудить жену, и сознательно укладывал впечатления на отдельную полку в своем сознании.
Я стал размышлять, что бы это могло значить, ибо мой образ жизни не предполагал ничего подобного, но, увы. С вашего позволения, я опускаю годы и месяцы, останавливаясь только на этом. Действие обычно проходило под покровом ночи. И каждый раз всё дальше и дальше, причем не с прерванного места, а как бы сначала, и если последующее сновидение чем-то отличалось от предыдущего, то разве незначительными деталями. Я помнил и чувствовал как наяву, и не было никакой необходимости что-то записывать. Во сне я действовал не один, однако лиц запомнить не мог, как ни старался.
Сегодня – суббота, миссию я свою выполнил, и имею полное право пропустить стаканчик, тем более что мне никто не указ. И не натощак, а после хорошей закуски – недавно в нашем микрорайоне – я ещё не говорил, что переехал? Да, открыли новый супермаркет, и мне хватало одного, в крайнем случае, двух раз, чтобы затовариться на неделю. И впрямь – много ли одному надо? На случай недомогания у меня был забит холодильник, как в жуткие времена, НЗ я периодически обновлял. Пусть и оставляя в магазине много денег, в последнее время у меня даже появился солидный финансовый запас, я мог тешить себя иллюзиями, что сэкономил некий виртуальный процент от среднегородских цен, сколько-то рублей и копеек. Бутерброды и огурчик – на столе, я нацеживаю из «Путинки» стограммовую стопку, это не помешает и не повредит, и выпиваю залпом. Закусываю стрелкой лука, огурчиком – я предпочитаю корнишоны, съедаю бутерброд с отварным мясом. Закуриваю – меня некому, повторяю, контролировать. Не иду на лоджию – ветер в мою сторону, остеклить как-то руки не доходят, а остаюсь на кухне. Нет, надо ещё пятьдесят. Все, хорошо. Это – норма, я её не перешагиваю. Так надо.
***
Тишина. Давно прошёл последний троллейбус, а за ним и развозка. Пора спешить – ночь становится всё короче, а нам непременно надо успеть. Трактор вскрывает асфальт, исчезает. Несколько взмахов лопатой, и мы – а я действовал не один, опускаем я яму нечто, завернутое в ковер. Ковёр или мешок? Нет, скорее палас, а мешок сверху. Но он маловат, не завязать… Ноша умещается в подготовленное место, все под контролем, мы слегка присыпаем его, действуя слаженно и безмолвно. Из-за поворота появляется самосвал, почти игрушечный, увеличивающийся в размерах по мере приближения. Кузов понимается, и горячий асфальт скрывает