светом, потому как надвигались ранние зимние сумерки. Майкл взял Катю под руку, и та, невольно прижавшись к нему от ветра, вновь ощутила знакомое по Токио пьянящее ощущение спокойствия и комфорта.
А Андрей шагал впереди, и полы его плаща развевались и хлопали, как крылья. Прохожих на набережной не было, точнее, почти не было. Над плотным потоком машин висела дымка, сквозь которую на другом берегу желтело здание Адмиралтейства…
В вестибюле их встретила Даша. В синем рабочем халате с засохшими каплями гипса и красок, да еще и в косынке, туго охватывающей волосы, она меньше всего походила на профессора академии.
Катя представила ей Андрея и Майкла.
– А вы знаете, что у нас тут хранятся рисунки Брюллова? – спросила Даша, стягивая желтые резиновые перчатки. – Итальянского периода с видами Петербурга, написаны по памяти. Я даже бросила мастерскую, как только вспомнила о них. Идемте посмотрим вместе. Меня заинтриговало название вашей выставки. Думаю, зритель к вам пойдет косяком, как рыба на нерест.
Они задержались в хранилище рисунков до позднего вечера, пытаясь отыскать все этюды Брюллова. Попутно нашлось множество других замечательных работ, как живописных, так и графических, вполне отвечающих идее проекта. Андрей, не переставая, уточнял и развивал замысел выставки, который все более захватывал воображение Даши, и она, несмотря на поздний час, стала обзванивать всех, кто мог бы принять в ней участие. А Катя и Майкл бродили вдоль стен, густо увешанных картинами выпускников Академии. Они почти все время молчали. Трудно сказать, думал ли о чем-то Майкл, в то время как Катя убеждала себя не думать о нем…
Расставаясь, они договорились на следующий день отправиться всем вместе в Рождествено. Там, в усадьбе Набокова, была выставлена самая большая коллекция ученических работ Федора Васильева. Чтобы не тратить время на лишние переезды, Катя решила заночевать у сестры. Живя в одном городе и даже в одном районе, они редко встречались в последнее время. И поэтому, оказавшись вдвоем, всю ночь проболтали на кухне. Говорили обо всем. Но только к концу разговора Даша, как бы невзначай, спросила:
– Он женат?
– Кто? – сделала вид, что не понимает, Катя.
– Не прикидывайся, – взглянув на сестру, сказала Даша.
– А зачем мне знать? – отмахнулась Катя.
– Он влюблен в тебя, – накрыв рукою Катину ладонь, сказала Даша, – я это вижу. Смотри, не обожгись. Потому как на сей раз тебе нравится это. Нравится не потому, что в тебя влюблены. О нет, это было бы для тебя слишком просто. А потому, что в тебя влюбился именно он. Не Пашка Мельников, не Деев, не Андрей. А Майкл. Да Господи, о чем я говорю. Ты не поверишь, но за эту пару дней у тебя изменились глаза.
Катя удивленно посмотрела на сестру.
– Да, да, – тебе это просто не видно. И я знаю, почему это так. Потому, что он тот, кто тебе нужен. Именно это написано в твоих глазах. Возможно, умом ты этого пока не поняла. Но душой уже знаешь. А глаза – это зеркало. Говорят же, что цена настоящего мужчины проявляется в спокойствии в глазах