Не плачь. Она найдет твоего папу и вернется к нам. Мы будем ждать за часовней у леса, где ты постоянно играешь с ребятами.
Вот только сердце этой женщины об обратном говорило. Взглянув на Катарину последний раз, служанка к часовне побежала, лицо Санти к груди прижав, чтобы та на пожар и дым не смотрела, в бескрайнее ночное небо вздымающиеся.
Тем временем, до поместья добежав, Катарина осторожно за угол заглянула, и ей стало больно от того, что она там увидела. Это ее дом был. Она здесь каждый укромный уголок знала. Пытаясь сосредоточиться, женщина мужа глазами искать стала.
Он у дома пастуха оказался, что в самом конце двора стоял. Да и был Аверина там не один: Брайян со своей женой и сестры Милтон подле топтались. То, что муж жив оказался, должно ее обрадовать было, но вокруг всех этих людей еще и трое северян околачивались. Ей только ждать да наблюдать оставалось. А неведение порой так губительно, что необдуманные поступки совершить решаешься.
– Итак, – сказал Олле, – судя по одежке, в который ты стоишь, домик за моей спиной принадлежит тебе. Аверин промолчал. – Значит, тебе.
– Просто отпустите людей, – кивнул в их сторону хозяин поместья. – Потом заберете все, что сможете унести.
– Мы и так заберем, – сказал каким-то размеренным голосом северянин с черной бородой.
Йормунд, немного дальше стоявший, несколько шагов в сторону крестьян во главе с Аверином сделал.
– Где? – спросил он мужчину.
– Я все покажу, – ответил Аверин.
– Где? – опять повторил свой вопрос Йормунд.
– На втором этаже есть большая спальня. Там лежат украшения.
– Постой, – перебил его Олле. – Я видел там еще кабинет.
– Если вас интересуют книги и карты, то милости прошу.
Аверин попытался скрыть осознание того, что эти люди уже в доме все обшарить успели. Благо, про дочь и жену они так ничего и не сказали.
Олле на Йормунда посмотрел. По его взгляду понятно было, что его приятели уже оттуда все ценное вытащили, что найти смогли.
– Отпустите хотя бы людей. У нас больше ничего нет, кроме того, что вы нашли в спальне.
– Ты ведь богатый торговец, – сказал Олле. – Пара украшений явно не все, что есть в таком поместье.
Аверин тогда задумался, откуда этот северянин знал, что он торговлей занимается.
– Мы не храним ценные вещи в доме.
Глаза Йормунда тогда погасли. Однако ум его – пусть живой и острый – его низменные порывы поощрять любил, уводя мужчину все дальше и дальше от права называться человеком.
– Махта, – вдруг крикнул Йормунд. К нему из дома, стоящего неподалеку, выбежало животное.
– Я не вру, – запротестовал хозяин поместья.
– Не врешь. Я верю.
То, что что-то не так, невооруженным глазом видно было. Катарина все из-за угла своего дома смотрела, страх перебороть пытаясь и хотя бы один шаг сделать. Когда же женщина животное увидела, из хижины пастуха выбежавшее, то руки ее трястись начали.
Не устояв на месте, она все-таки этот злосчастный