что я сбежал. На утренней поверке установили мою фамилию. Начальник сделал разнос часовому, тот объяснил, как все произошло. Решили ждать, и, если к вечеру не вернусь, считать сбежавшим.
Обед уже закончился, но меня все-таки накормили, ведь я еще и не завтракал. Моя команда уже получала сухой паек – значит, нас должны скоро направить в часть. Команда оказалась большой.
К вечеру команду выстроили, сделали перекличку, и вслед за лейтенантом колонна двинулась на железнодорожную станцию. Вид у нас был совсем не военный, скорее мы были похожи на заключенных. Все были одеты в старье, а одежду поновее призывники оставили дома или продали перекупщикам, шнырявшим возле ворот пересыльного пункта.
Мы сели в вагоны пассажирского поезда Кемерово – Новосибирск, опять в окнах замелькала тайга. В Новосибирске нас встретили офицеры и старшина. На привокзальной площади построились, рассчитались, и нас повели в санпропускник. Вновь прожарили наше белье и вещи, а мы с удовольствием поплескались под колючим душем.
Опять нас привели на пересыльный пункт. Однако здесь наша команда уже начала оформляться в маршевую роту, с нами занимались политруки, строевики, команду разбили на взводы и отделения. В отделениях были назначены старшие.
Днем нас водили строем в порт на погрузочно-разгрузочные работы. Однажды мы разгружали баржу со сливочным маслом в ящиках весом по 20 кг. Наш старший сказал: быстрее разгрузите, быстрее пойдете на отдых. Работа спорилась. Сверкало солнце, сверкала река, сверкали потные лица. Стояло теплое бабье лето.
– А что, ребята, попробуем маслица? Что-то живот прилип к хребту!
И балагур, спускаясь по трапу с баржи, «потерял» равновесие и грохнул ящик углом о трап. У ящика отлетели стенки, и каждый, кто чем, начал брать масло. Без хлеба много не съешь, да и не всякий мог кушать масло просто так. Командир и старшина поняли замысел и не спешили замечать разбитый ящик и нарушение ритма разгрузки. С баржи закричал сопровождавший груз старик:
– Эй, что вы там делаете? Ах вы, грабители!
Тогда и командир нашей роты со старшиной направились к разбитому и уже ополовиненному ящику. Старику доказывали, что ящик разбили случайно, что такое бывает, и старик заявил, что надо составить акт. Акт составили, ящик старшина, командир и дед унесли с наших глаз. У них ящик, наверное, и закончил свое существование.
В один из дней на работу нас не повели, построили и объявили, чтобы мы получили сухой паек на три дня. После завтрака и получения пайков нас строем повели на железнодорожную станцию. На станции нас завели в тупик, где стояли товарные вагоны с нарами и подстилкой из соломы. Построились вдоль вагонов по условным подразделениям. Офицеры провели инструктаж, что можно, чего нельзя делать, какие наказания ждут за нарушения правил.
Мы не знали, куда едем, одно было известно – на фронт, на запад. В вагоне я выбрал себе место на полу, подстелил больше соломы под бока и под голову, бросил на свое место пиджак и вещмешок. Когда стемнело и зажглись огни города, нас крепко тряхнуло в вагоне, громко лязгнули буфера, и вагон начали катать по путям товарной станции. Но вот