яка та туча съ полудня облегла? А то Ойранци идуть, а то Кыряка идеть, а съ нимъ рать несметная, съ конями, верблюдами, и быками, съ ослами, абы что ести, съ припасомъ, мечами, щитами военскими.
И была надъ Пращурами нашими Царица, а звали ее Царица Сиромахова. И послала она напередъ Рати Руськіе, а сына поставила Воеводою. Яка туча та, яко кура стала, а прощо туда воронье летить? А летить оно на ежу свежую, а чуеть смерть нашу Руськую многую! И якъ въ степу курява встала, курява встала, всадники скачуть, приказъ царскій всемъ несутъ, приказъ несутъ, уходити велятъ, скотину гнать до полуночи, до лесовъ до темныхъ, до балокъ, абы ворогу злому не досталася, абы людей не хитилъ, детей не билъ, людей старыхъ не уродилъ, кровь не точилъ, кровь не точилъ, родъ Русекъ не знищивалъ. А не плачь, не кричи, Руська мати, якъ сыновъ твоихъ до сечи зовуть, а не плачь по нимъ, якъ по мертвымъ!
А и что за туча-хмара встала? А что воронье кружить кружалою? Чуетъ оно, мяса много будетъ! Чуеть оно, вражина будетъ! А идуть возы на полночь Руську, а скрипять возы, поспишаються. Идуть коровы, овцы, телята, идеть скотина Руська до лесу темнаго. Тамъ, въ лесе, будемъ отсижатися, тамъ будемо отъ ворога хранитися. А и что за пыль-кура по пути летить? А то два вершника летять, летять впередъ, на лесъ кажуть: «Хоронитеся, отсижуйтеся! А все, кто младъ, до рати иди, а все, кто старъ, до рати иди!
Идуть намъ Серби допомоче, идуть Славутане отъ Днепра широкаго, идуть люди отъ Корвань-Горы, отъ Корвань-Горы съ Васильками, идуть они на допомочи намъ! И вже жъ тый Кыряка-Царь заставился и не зна онъ, какъ датися. Держись, браты, держитеся, Землю Руську бороньте такъ, абы ворогу не далася ста, абы ему не поваждилася!» А и что въ ночи на полдень горитъ? А что за вершники тамъ поскачуть? А то Самъ Богъ-Отецъ со всеми Ратниками, якови за Русь живота дали, по степи летить, огня въ траву даеть, а степь уся закурялася, а трава та вся загорялася. Завылъ Кыряка-Царь, въ трубы задулъ, въ бубны забилъ, въ барабаны, а бежить назадъ, пострамотенный, а не ведаеть, камо тыкатись, а не зна вже жъ, окуда идти. А степь горить, степь ожгавилась, а зверь бежить, напрямикъ допредь, а глядаеть онъ тако жъ спасенія!
Такъ и сталося, коли утро пришло, курява руда подаль пошла, а Кыряка-Царь съ Вайлами ушелъ, а Руси не збилъ, ни Пращуровъ, а ни стадъ нашихъ, ни скота, овецъ, ни добра якого, ни злата нашего. А той день шла Русь за нимъ, погорилыхъ брала, опаленыхъ, а те ратники Кыряку кляли, а те ратники Царя проклинали. А ввечери до костра все шли, а ввечери собиралися, а спевали славу Богу великую, а спевали про Царицю Сиромахову, а про сына ее Винамира, та про Бога-Отца, якій степь пожегъ, а про Прадедовъ, яки билися, яки билися, не мирилися, съ ворогами лютыми до смерти самой, до Смерти самой, яка славна есть, а до Рая веде Богатыря Руська, а предъ Богомъ-Отцемъ его ставыть, а такъ поведаеть: «Того взяти не можу! Той, Боже, сынъ твой, бо хоробрый есть, а съ ворогами бился за Землю Руську, а съ ворогами бился, такъ и взять не можу!» А и речетъ