Народные предания и первая Киевская Русь. Юрий Владимирович Максименко

а въ день спятъ, а другіе во дню, а въ ночи спятъ, отпочиваються. А Дурь-Царь вправду дурень былъ, и день, и ночь воякъ своихъ будилъ, да такъ ихъ вымоталъ, такъ опядилъ, що стали они какъ сонные, никуда не годные, ни въ лыну воевать, ни на сторожу стать.

      А темъ часомъ Канышъ-Царь приказалъ скотину резать да въ воду кидать, чтобъ нигде враги не могли напиться. А то вышлетъ козаковъ конныхъ, те поскачутъ, врага подразнятъ, а коли врагъ выскочитъ, за нимъ погонятся, побегутъ, остановятся, на врага кинутся, а изъ кущей пешіе бегутъ, подъ конь враговъ кидаются, черева конямъ портятъ! И летятъ враги головой на земь, а имъ Деды наши шеяки режутъ, а имъ Пращуры руки, ноги рубятъ! Испугался Дурь-Царь, что нигде войны нету, а что кажный день людей убиваютъ, что ни спать, ни отдыхать некогда, а ни есть, ни пить нигде нету. Повернулъ Дурь-Царь войско свое несметное, пошелъ назадъ, на полудень Руське, а тутъ Деды за нимъ, а тутъ Пращуры вдогонъ, и уже не бояться, уже близко гарцують, а войны все нету, битвы неякой, а такъ все герци да герци, да посмешище, да носы показують Царю Дурю издалека. Разозлился Царь Дурь, приказалъ стрелять, а Деды-Пращуры пули16 въ дохлятину намочили, да какъ выстрелютъ разъ, кого ранили, тотъ и померъ на другой день! Какъ и не было!

      Пошли Вайлы Царя своего покидать, почали сами бежать съ Земли Руськой, а Деды ихъ бьють, а Прадеды ловять, руки-ноги ломають, мертвечиной кормлять! Побежалъ самъ Дурь-Царь назадъ, до Земли своей, а тутъ Деды наши, Прадеды, степы запалили да огнемъ его, Царя-Дурія того, какъ свинью къ Рождеству, осмалили добре, ажъ волосья на немъ погоріли совсемъ. Покидавъ Царь Дурь станъ свой съ вояками, забралъ конницу да самъ съ ней и потекъ, поскорей, поскорей, на полудень, будто за нимъ самимъ тысяча чертовъ на коняхъ злыхъ прогонялася! Побіжалъ Дурь-Царь, вояковъ бросилъ, а те возы покидали, добро разное, ноговици свои поскидали да бегли, валенки съ головы сдирали, кидали назадъ, побросали свои глечики, сброю свою, якъ могли, тикали, еле дышали.

      А Канышъ-Царь на возу сидитъ, кнышъ естъ, а коли ведутъ къ нему полонъ большой, говоритъ такъ Дедамъ нашимъ: «Добре, добре! А то – дело ваше пришло. Мое дело уже ушло. Накормите ихъ, напойте, домой пустите, пускай они Дуря-Царя дома приголубять! А мое дело – войну кончилъ да за кнышъ! А чего жъ больше? Гэй, хлопце! Пива дай! Тащи меду жбаникъ, гусятины, поросятины! Канышъ-Царь войну кончилъ? Выпить надо! Эге! Добре пиво! Поздоровъ, Боже!» Сидять полонники, едять, пьють, Каныша хвалять, а Дуря-Царя клянуть, щобъ ему ни дна не было, ни покрышки, дурню такому! Да еще пьють, едять, да домой, на полудень собираються.