сурьмы, к которым прибегали такие женщины, как Исет и Хенуттави, но тонкие черные линии, которые провела Мерит от внешних уголков моих глаз к вискам, изумительно шли мне. Красно-коричневые бусины, вплетенные ею в мой парик, прекрасно сочетались с большими камнями сердолика, которыми был инкрустирован мой пояс скарабея. А щепотка драгоценной золотой пыли, которую она распылила на влажной сурьме, подчеркивала филигранное изящество моих сандалий.
Я вновь развернулась лицом к Мерит, и она застегнула у меня на шее драгоценное ожерелье моей матери, после чего распустила волосы на парике, придавая ему законченный вид.
– Вы красивы, как Исида, – пробормотала она. – Но только в том случае, если ведете себя, как подобает знатной госпоже. Сегодня не должно быть никакой беготни по дворцу вместе с фараоном Рамзесом. Это свадебная церемония, и правители всех стран, от Вавилона до Пунта, станут свидетелями того, что вы вели себя как девчонка.
Я решительно кивнула:
– Никакой беготни не будет.
Мерит пристально всматривалась в меня.
– Не имеет значения, чего захочет фараон. Отныне он царь Египта и должен вести себя подобающим образом.
Я представила себе Исет в моих покоях и все то, чем она будет заниматься с Рамзесом под портретом моей матери после того, как наступит ночь.
– Обещаю.
По переполненным коридорам дворца Мерит шла первой. Снаружи, за полотняными шатрами, сотни придворных собрались на пристани, откуда корабли должны были отплыть к Храму Амона. Ни Рамзес, ни Исет еще не прибыли, и Мерит раскрыла у нас над головами зонт от солнца, дабы защитить нас от надвигающейся жары. Я не увидела поблизости никого из учеников из моей эдуббы, зато Аша заметил меня с противоположной стороны двора и окликнул, пораженный до глубины души:
– Нефер!
– Помните о том, что я вам говорила, – строго заявила Мерит.
Аша подошел ко мне, и глаза у него расширились от изумления. Он окинул долгим взглядом мой широкий пояс с сердоликами и золото, которое блестело у меня над глазами.
– Да ты настоящая красавица, Нефер, – сказал он.
– Я нисколько не изменилась, – с жаром заявила я, и Аша отступил на шаг, ошеломленный моей серьезностью. – Зато перемены произошли во всех остальных!
– Ты имеешь в виду свои покои. – Аша покосился на Мерит, которая делала вид, что не прислушивается к нашему разговору. – Да. И поступила она так исключительно назло тебе. – Аша понизил голос. – Она, конечно, может очаровать Рамзеса сладкими речами и запахом духов, но мы-то знаем правду. Я могу рассказать ему…
– Нет, – оборвала я его. – Он решит, что в тебе говорят мелочность и зависть.
Со стороны пристани донесся рев горнов, и из дворца появилась Исет, ответив на их призыв. Я знала, что как только она достигнет пристани, то отравится в одиночестве к Храму Амона на восточном берегу. Рамзес поплывет на корабле позади нее, а уже за ними на лодках, украшенных золотыми и серебряными вымпелами, последуют остальные