мной, – горячечно дыша,
шагами слепленное тело,
шагами спетая душа.
И шепчут в мраке кинозала,
где на экране – сапоги, —
все то, что ты мне не сказала,
твои шаги, твои шаги.
О, только бы не привыкнуть
О, только бы не привыкнуть
к Господнему чуду глаз
и в тысячный раз приникнуть
к губам, словно в первый раз!
Привычка со скукой на морде,
со спичкою в дуплах зубов,
как пресное море – не море,
привычка – уже не любовь.
Пусть лучше не вместе, а порознь,
но только не задави,
привычки товарный поезд,
живого ребенка любви!
«Женщина всегда чуть-чуть, как море…»
Женщина всегда чуть-чуть, как море.
Море в чем-то женщина чуть-чуть.
Ходят волны где-нибудь в каморке,
спрятанные в худенькую грудь.
Это волны чувств или предчувствий.
Будто бы над бездной роковой,
завитки причесочки причудной
чайками кричат над головой.
Женщина от пошлых пятен жирных
штормом очищается сама,
и под кожей в беззащитных жилках
закипают с грохотом шторма.
Там, на дне у памяти, сокрыты
столькие обломки – хоть кричи,
а надежды – радужные рыбы —
снова попадают на крючки.
Женщина, как море, так взывает,
но мужчины, словно корабли,
только сверху душу задевают —
глубиной они пренебрегли.
Женщина, как море, небо молит,
если штиль, послать хоть что-нибудь.
Женщина – особенное море,
то, что в море может утонуть.
Ты вспомнишь обо мне
Забвенье ты зовешь
отчаянно на помощь,
но море заревет
с картины на стене.
Картину можно снять,
и все-таки ты вспомнишь,
лишь море вспомнишь ты, —
ты вспомнишь обо мне.
В диспансере твоем
рукав закатан чей-то,
но, поднимая шприц,
ты вздрогнешь: на руке
в веснушки якорь врыт,
и вдруг сетей ячейки
в глазах возникнут вновь,
и пена на песке.
С работы ты придешь.
Ты включишь телевизор.
Покажут, скажем, Кипр.
Красивая страна,
но вдруг, разбив экран,
тебе в колени – с визгом
собакою из Гагр —
эгейская волна.
И