от бочки, только когда ломота стала нестерпимой. Ополоснул лицо и пригладил волосы.
– Мне бы поесть, – обрадовал Андрей конвоиршу.
– Тебя сюда не жрать привезли.
– Голодом морить?
– Наверное, Липка права, – поделилась надзирательница, – мы тебя не прокормим. Иди, давай.
Андрей хмыкнул. Ага! Значит, во вражеском стане нет единства…
Пропуская работника, фурия сдала назад.
Андрей проследовал мимо дула по каменным ступенькам (сарай стоял в низинке), поднырнул под ветвями какого-то плодового дерева и остановился, как вкопанный: в центре участка высился настоящий терем.
Ставни, карнизы, подзоры, балкон, фронтон с коньком, терраса, ставни и наличники – все было украшено деревянным кружевом…
Впечатление не портили даже два шезлонга, обтянутых полосатой парусиной, плетеная мебель в колониальном стиле и стул, напоминающий царский престол. Тяжелый, массивный, с высокой спинкой, украшенной резьбой, и короткими, толстыми, широко расставленными ножками – настоящее чудовище.
Андрей сейчас же представил, как смотрелся бы этот терем в ролике с рекламой загородного жилья из бруса. Или в рекламе инвентаря для сада-огорода. И еще много чего другого…
Эту способность моментально переводить мысль в картинку Валерка называл «клиповым» мышлением. Говорил, что это редкость даже среди режиссеров. Льстил, наверное.
– А не секрет, где это райское место находится? В каком населенном пункте?
– Не секрет. В Желтушино.
– Это что?
– Дачный поселок.
– Никогда не слышал о таком.
– Не удивительно. Такие, как ты, кроме гастронома ничего не знают.
– Вообще-то не так часто я напиваюсь.
– Редко, но метко. Что застыл? Давай, шагай, – Вика кивнула на дорожку между вымеренными до сантиметра грядками с луком, редисом, зеленым салатом и укропом. Чуть в стороне стояла тепличка, вдоль которой цеплялись усиками за сетку огурцы. Все было крепким, ухоженным и добротным, начиная с луковых стрелок и заканчивая теплицей.
Андрей присвистнул.
– Деньги не высвистывай!
– Ты прям как моя жена.
– Не заливай, нет у тебя никакой жены.
Андрей посмотрел на валькирию озадаченно.
– Ах, да, у тебя же мой паспорт. Не всегда можно доверять официальному документу, ой не всегда…
– Слушай сюда, философ: вон ведро, вон стремянка, вон вишня. – Вика последовательно переводила дуло с одного на другое.
– Да убери ты, наконец, ружье.
– Не отвлекайся. Значит, так. Все предельно просто. Ставишь стремянку под это дерево, берешь ведро, влезаешь на стремянку и наполняешь ведро ягодой. Ферштейн?
– Вишня – это фрукт, а не ягода.
– Прикуси язык, грамотей. Для тебя имеет значение только одно: ты у меня на мушке. Я с тебя глаз не спущу.
– Офигеть!
– В каком смысле?
– Если вы так меня боитесь, какого лешего привезли?
– Размечтался. Кто это тебя боится? Ты на себя посмотри! Глиста в томате.
– А если я обижусь?
– На