знаю, это корабль «Сахалин». Несколько месяцев назад, сразу после прохождения инструктажа, я изучила информацию о нем. Советский разведывательный корабль класса «Приморье», построенный где-то между 1969-м и 1971-м годами. Судна типа «Приморье» были переоборудованы из крупных промысловых кораблей, оснащены оборудованием для радиотехнической разведки и передачи информации на сушу. Обычно их не использовали для ведения боевых действий, но «Сахалин» был особенным судном. Подплыв ближе, я перевожу луч света на отчетливые выступы оружейных систем, одна из которых полностью покрыта водорослями.
Покалывание переместилось в район груди, прямо за грудину. Похоже на изжогу. Когда я подплываю к кораблю, это ощущение перемещается в живот, в самый центр моего тела. Чем ближе я подплываю к источнику энергии, тем больше меня начинает колотить. У меня нет выбора. Не потому, что за моей спиной находятся офицеры АИСЯ, а потому, что мне не дает повернуть обратно то самое странное болезненное чувство.
Кто-то тянет за веревку, которая прикреплена к моему поясу, – это сигнал, что я должна остановиться. Но я плыву дальше. Я проплываю над пушкой, которая находится на палубе, прохожу слева от надстройки на корме. Когда я прохожу над дымовой трубой, меня охватывает ужас, как будто прямо сейчас меня засосет в эту темноту и я исчезну. Но я не могу перестать плыть.
Я приближаюсь к кормовой мачте и понимаю, что это и есть цель моего путешествия. Жжение в груди превращается в глухой стук, словно у меня появилось второе сердце и его ритм перебивает ритм моего собственного. В надстройке в основании мачты я вижу дверь. Она заперта сломанным замком. Не думая об этом, я бью фонариком по замку, один раз, второй, третий. Изношенный временем и воздействием воды, замок ломается.
Маленькая дверца открывается, и я свечу внутрь фонариком. В комнатке стоит небольшой сундучок, размером с тостер, искусно украшенный позолотой и эмалью, весь покрытый узорами из цветов и листьев, напоминающий мне матрешку. Я знаю, что должна взять его и выплыть с ним на поверхность, чтобы офицеры АИСЯ отсканировали его с помощью своего оборудования, чтобы убедиться в том, что он безопасен. Но если я сделаю так, то они выстроят вокруг него ограждение, и мне придется смотреть на него, держать его, чувствовать внутри себя биение сердца, которое находится там.
Поэтому я открываю сундук.
В нем на подушечке из черного бархата лежит серебряная игла длиной примерно с мою ладонь.
Игла Кощея.
Во время подготовки к выполнению миссии я прочитала много русских народных сказок. В них говорилось о Кощее, персонаже, который может жить вечно. Он спрятал свою душу подальше от тела, в иголку, которую спрятал в яйце, яйцо в утке, утку в зайце, зайца в сундуке. Он мог умереть, только если человек ломал иглу.
От прикосновения к игле меня бросает в дрожь. Она также начинает дрожать у меня под пальцами.
А потом меня охватывает ужасная боль, от которой белеет в глазах. Покалывание исчезает, вместо него меня