где лавина отступления остановится. Там в бутылки каждого бойца зальют горючую жидкость и каждому дадут зажигательные ампулы.
После единственного боя и нескольких дней изнурительного марша моя рота была вооружена намного лучше, чем в момент высадки из эшелона в Бродах, когда одна винтовка Мосина приходилась на десятерых моих бойцов. Теперь дела обстояли лучше – вооружен винтовкой был каждый третий боец моей роты. К каждой винтовке полагалась обойма патронов, и мы могли дать хоть какой-то отпор «мессершмиттам», время от времени нападавшим на нашу колонну. Примерно так пикирует стервятник на стадо курей. Мы рассыпались по степи по обе стороны дороги. Кто мог стрелять – стрелял. После окончания каждого налета мы собирали раненых бойцов и здесь же, в степи, хоронили убитых. Так шли мы маршем, оставляя по обочинам дороги безымянные могилы.
Хочется быть все-таки справедливым: полевая кухня навещала нас каждый вечер. Я ел вместе с моими бойцами остывшую перловку, которую старшина валил в алюминиевые миски огромным черпаком. Во время одного из таких ужинов я получил приказ из штаба дивизии: немцы пытаются взять нас в кольцо, и поэтому мы должны на этом месте, в этой степи окопаться и принять бой. Суть приказа: контролировать дорогу, по которой отступают войска и беженцы.
Копать твердую степную землю саперной лопаткой невыносимо тяжело, особенно после долгого дневного перехода. Болит спина, кровавые мозоли на руках, а тут еще я хожу от одного окопчика к другому да подгоняю матерком. В летних сумерках слышны пение цикад, тяжелое дыхание служилых людей и скрежет лопат о сухую землю.
Тяжкий труд окончен. На небо высыпают крупные, чужие звезды. В степи тишина. Лишь сонная птица нет-нет да нарушит покой ночной тишины. Мои бойцы замертво валятся в свои отрытые окопчики. Так расстрелянные пленные валятся в вырытые для себя могилы. Но они пока живы. Дышат. Они спят.
Утром, построив роту перед вырытыми ночью окопами, я объяснил, откуда командование ждет появления врага. Наша задача – не пропустить или задержать немцев до прихода подкрепления. А по дороге снова движется нескончаемый поток отступающих частей и беженцев. Они создают монотонный гул, пыль стелется от сотен и тысяч ног и колес. К полудню интенсивность движения на дороге падает. Солнце печет наши незащищенные головы и спины. Мучит жажда после съеденной утром ржавой селедки. Все мы ждем появления немцев и вглядываемся в далекое степное марево. Тишину нарушает только пение жаворонков.
Около полудня над вершиной ближнего холма поднялось пыльное облако. Затем мы услышали грохот моторов, и почти сразу появились танки. На серой броне ясно выделялись черные с белой окантовкой кресты. Немного отстав от танков, перебежками двигалась пехота. На ходу, сделав несколько выстрелов из орудий по окопам, танки зашли на нашу позицию с двух сторон. Мои бойцы открыли беспорядочный огонь из винтовок. У нас было мало гранат, да и те хороши только против пехоты – противотанковыми гранатами нас не обеспечили. Танки, как по