есть.
Одна из заключенных женщин говорит:
– А, это о них говорили, бывшие менты (сотрудники милиции) убили свою служанку.
– Мы никого не убивали!
– Все так говорят.
Думаю, что у меня будут проблемы: языковой барьер; бывшая сотрудница (если учесть мою 6-месячную практику в органах); высокий социальный статус. Они уже придумали, что служанку убили. Для них это выглядит примерно так: люди из высшего общества убили простую женщину из народа, такую как мы. Тут что-то доказывать, говорить бесполезно, они не поверят. Почему, собственно, я должна доказывать, объясняться? Время покажет, кто есть кто. Одна из женщин предложила:
– Давайте чифирь ставить за знакомство.
Так называют очень крепкий чай, которые пьют заключенные, особенно мужчины.
– Нет, надо дождаться Чойганы, когда проснется.
Пока я осматриваю быт камеры, по поведению других угадываю иерархию в камере. В камере пять двухъярусных коек, четырнадцать женщин. Невероятно, как в таком маленьком пространстве живут эти 14 женщин, со мною уже 15. Камера переполнена, куда меня положат, мой матрас все еще лежал возле дверей. Они что, по очереди спят?! О бытовых условиях и говорить нечего. Туалет в камере огорожен стенкой высотой примерно 1,5 метра, остальная часть до потолка занавешена тряпкой. Горячей воды нет, на батареях сушится одежда, часть потолка в каплях от влаги. «Запросто можно туберкулезом заболеть», – думаю я. Отсутствует телевизор и даже радио. Абсолютно нет никакого контакта с внешним миром.
Придется выживать и в бытовом положении. Вспоминаются твои слова: «Ты как женщина нереализованный человек, дорогая. Я у тебя за повара, за прачку, за сторожа, кочегара, цветочника… Как же ты будешь жить, когда меня не станет?»
А я отвечала в шутку: «Все это делает техника. Тебя не станет, другой появится».
Просыпается эта Чойгана. Женщина среднего роста, волосы ниже плеч, лицо симпатичное, в движении нет женственности, а наоборот, показное покачивание тела и небрежность, возможно, не раз отбывала наказание, по внешнему виду возраст около 40 лет.
Вся камера садится за стол, и из одной кружки начинают по очереди пить чифирь. К кому подходит кружка, та представляется, имя, возраст, откуда родом, статья, подследственная или осужденная, делает глоток и передает дальше. Подошел мой черед, я так же представилась, женщины искренне были удивлены, что мне 41 год. Я пригубила чифирь и отказалась от предложенной сигареты, так как не курила.
– На воле где ты работала?
– Генеральным директором агентства недвижимости и туризма.
Видимо, хотели убедиться, работала ли я в милиции.
Оказывается, все попали в тюрьму в первый раз, кроме Чойганы, которая осуждена за убийство на 9 лет, возраст 27 лет. Она мне тоже сделала замечание, что я не разговариваю на тувинском языке. Я говорю:
– Разве это проблема, главное я понимаю. А значит, могу общаться с вами.
– Сегодня отдыхаешь, завтра встаешь на дорогу,