Андрей – он ведь и мухи не обидит. Он к жизни совсем неприспособленный, он не выдержит там, в тюрьме…
– Может быть, месть из ревности? – железным голосом процедил Сергей.
– Вы в своем уме, какая ревность? – вскипела Александра. – Это слово не из нашего лексикона!
– А как насчет конкуренции? Ведь в ученых кругах по-разному бывает.
– Это я знаю. Но Андрей никому дороги не перебегал, это точно. У него своя тема, он в ней специалист. И по-моему, это слишком изощренный способ устранить конкурента.
– Ну а враги… Враги у него были?
Ответ был отрицательным.
Впрочем, Сергей уже и сам понял, что заваривать эту термоядерную кашу только для того, чтобы насолить молодому ученому в больших очках и, наверно, с залысиной, способен только псих. Но тот, кто это устроил, явно обладал трезвым умом. Скорее всего, Андрей – лишь случайная жертва.
– А экспертиза той иконы, которая вернулась в музей, проводилась?
– «Троицы», что ли? Да любой исследователь и так скажет вам, что это подлинник.
– Ну а химический анализ или что там у вас еще?
– Насколько я знаю, серьезной экспертизы не проводилось, только атрибуция и ультрафиолет. Но они сразу показали, что родом икона из XV века.
– Ясно, – кивнул Дорогин. – Вы говорили, что на суде кто-то оклеветал вашего мужа.
– Начальник Андрея, Иван Ефимович, – нерешительно произнесла женщина. – Вроде бы у них всегда были нормальные отношения, насколько я знаю. Но на суде он заявил, что в тот вечер Андрей допоздна задержался на работе и что еще раньше он интересовался системой сигнализации.
– Того зала, где хранилась икона?
– Ну да. Но я-то прекрасно помню, что Андрей был дома уже в шесть вечера. Он даже на час отпросился, чтобы раньше приехать – у нас ведь годовщина была.
Но тут их разговор прервал детский плач. Александра бросилась к коляске и стала укачивать девочку.
Впрочем, Дорогин решил больше не мучить бедную женщину вопросами. Тем более что адресовать их нужно было другим людям. И он собирался это сделать в самое ближайшее время.
– Мне надо уже уходить, девочку я здесь не успокою, – сказала Александра. – Сколько я должна за кофе?
– Не волнуйтесь, со счетом я разберусь. Постараюсь разобраться и с остальным.
– С чем «остальным»? Что вы имеете в виду?
– Нехорошо, когда невинный человек спит на шконке. Мне вот в свое время очень не понравилось. Жестковато.
С другой стороны, Сергей признавал, что четыре года, проведенные на зоне, стали для него очень полезным испытанием.
– Поздно пить боржоми. Приговор вступил в силу и обжалованию больше не подлежит. Тем более я уже обращалась к лучшим юристам…
– Я не юрист, – перебил Сергей. – У меня другие методы. А приговор, который не подлежит обжалованию, выносится только однажды – на суде Божьем.
Слова «другие методы» Александра оставила без внимания. Она выразительно взглянула на своего собеседника, затем пожала плечами.
– Ничего