Они настаивали на своем: мы, мол, приглашали не вас, а мсье Андрея Глинского. Достали уже с этим Глинским-Попелинским!
– Гуд афтернун, – затараторил он в трубку с чудовищным акцентом. – Ай эм мистер Болдигов. Ай хэв ту эксплэйн ю зэт мистер Глинский нот ворк ин аур организашн мор. Ду ю антерстэнд? Мистер Глинский из нот ан хонест мэн, – продолжал он. – Нау хи хэз мэни проблеме виз полис. Хи ДИД мэни бэд сингс.
Услышав про полицию, настойчивая парижская мадам немного сбавила свой пыл. Никто ведь не хочет связываться с уголовниками и впутываться в чужие скандалы. Другое дело – такой честный гражданин, как Болдигов.
В итоге мадам согласилась на замену. Иван Ефимович довольно хмыкнул и положил трубку. Надо будет прямо сейчас позаботиться о билетах на самолет, вылет был назначен на послезавтра.
До конца рабочего дня ему надо было подготовить какую-то резолюцию по вопросам пожарной безопасности. Но нудная работа не шла, все мысли Болдигова были уже в Париже.
«Интересно, а нас в центре поселят? – думал он. – Организаторы обещали «четыре звездочки». Любят там ученых, однако».
Так и не закончив резолюцию, в шесть часов Болдигов вызвал по телефону одного из своих сотрудников, тихого лысенького буквоеда Евгеньева, от души поругал его за безделье и сбросил на него эту работу.
Раздумывая о том, сколько евро он потратит послезавтра в «дьюти-фри», Болдигов подхватил портфель, кивнул на прощанье секретарше и двинулся к выходу.
Мысли о сытном ужине, который ждет его дома, прервал телефонный звонок. Это был корреспондент какой-то газеты, он спрашивал о грядущей выставке, посвященной Андрею Рублеву.
«Как же вы достали, журналюги долбаные», – выругался про себя Болдигов. Затем он собрался с духом и зарядил:
– Традиции высокой духовности всегда были свойственны русской интеллигенции и той ее прослойке, которую не зря во все времена величали «цветом нации». Истинные творцы никогда не ставили материальные ценности во главу угла. И мы, как наследники великих гениев, также живем тем духом, который…
Про выставку он толком ничего не знал, потому что спихнул ее подготовку на одного из сотрудников. Но признаваться в этом перед прессой было как-то неудобно. Поэтому пришлось нести чушь.
Закончив разговор, Болдигов сунул телефон в карман, но вдруг заметил, что ему пришла эсэмэска.
Текст был коротким: «Встретимся на твоей даче в 9. Есть вопрос по Рублеву».
Аппетит моментально покинул Болдигова. Он понимал, что речь идет совсем не о том, о чем только что расспрашивал его журналист. И потоком словоблудия здесь уже не отвертеться.
«Что за вопросы, мать твою? – думал он, спускаясь вниз по лестнице. – Мы же вроде полгода как со всем разобрались. Вроде они сказали, что трогать меня больше не будут».
– Иван Ефимович, что-то вы сегодня грустите! – ему навстречу шла смотрительница Лилия Станиславовна. – Что, работы много, да?
– Ничего страшного, не волнуйтесь, – кивнул он и пошел дальше. На работников