вас есть, где остановиться? – спросил Шлоссер. – В Граце отель, но лучшие номера занимают коммерсанты. А жить с общей ванной и одним туалетом на весь этаж вам, графиня, не пристало бы.
– В этом доме мне тоже не хотелось бы оставаться.
– Боитесь приведений?
– Я больше боюсь людей.
Шлоссер помялся, потом предложил.
– Могу предложить вам остановиться у меня. А в этот дом вы сможете приходить, когда найдете силы разобрать вещи покойного.
– Мне право, неловко, Шлоссер!
– Для друзей Генрих. Договорились? Так что отпускайте извозчика, а мои люди позаботятся о багаже.
Глава
5. Клятва и могила
Тот, кому случилось бы прогуливаться по Грацу ранним вечером 1915 года, мог заметить в мерцании венецианского окна, чуть прикрытого портьерами, два мужских силуэта с бокалами. В одном из них, невысоком, полноватом, с залысинами и закрученными усами, узнавался судебный медик Питер Лейбович.
Второй – худощавый мужчина в серой тройке и бабочке с бриллиантом, при бакенбардах на холеном лице, в пенсне, словом, весьма благообразного вида, – доктор Рудольф Хейзер из Берна, профессор медицины. Он приехал на медицинский симпозиум, где ожидалось выступление Фрейда. И был очень рад навестить бывшего сокурсника по Сорбонне, Лейбовича. Последние годы друзья только обменивались открытками к Рождеству.
В юности они были соперниками.
Оба считали себя красавцами.
Оба мечтали жениться на хорошеньких девушках.
Оба надеялись на карьеру и славу.
Но удача сопутствовала лишь Хейзеру. Он занимался нейрохирургией в одной из клиник Инзеншпиталя, старейшей больницы при Бернском университете. Его интересовали пограничные состояния человеческого организма и тайны мозга.
Напольные часы в гостиной пробили половину десятого, когда прислуга убрала посуду, приборы, после чего хозяин и гость перебрались в кабинет, где наслаждались коньяком и сигарами.
Когда Хейзер заговорил о своей научной работе, – то есть, об изучении различных видов биологической смерти, которую нельзя с полной уверенностью признать за смерть, – Лейбович насторожился. Эта тема была для него крайне интересна. Ведь не далее, как вчера, он снова столкнулся с подобным случаем. И хотя полиция велела молчать о подробностях дознания, Лейбовичу очень хотелось поговорить с другом о некоторых фактах. Речь шла о странных подробностях смерти иностранца, русского.
Санитары перевезли труп Гардаша лишь поздно вечером. И Лейбович отложил вскрытие до утра.
Он положил тело на лед, и отправился домой.
Утром же, когда санитары переложили труп на стол, Лейбович, включив лампу и взяв секционный нож, заметил: с телом что-то не так. Ведь прошло больше суток с момента смерти, но гнилостных изменений на коже не произошло. Даже обычного в таких случаях окоченения.
Судебный медик отложил инструменты, нажал пальцем на кожу, пощупал ее – теплая. Он измерил температуру тела.