улыбку. Хоть кто-то волнуется за меня.
– Спасибо, – лишь смогла произнести я на такие слова, – что беспокоишься за меня. Но со мной всё хорошо. Я… я… у знакомых… на даче. Встретились, разговорились, пригласили к себе показать, как живут. Я решила, что мне немного развеяться, как ты и советовала, – сказала на ходу первое, что пришло в голову.
– Ты врёшь, – послышалось грустно в трубку. – Если бы это было так, то тебя не искали бы уже второй день какие-то парни по всему институту. Они расспрашивают всех и караулят около общежития. Сегодня они, наконец, ушли. Но, чёрт возьми, Кира, что ты натворила?!
– Я тебе перезвоню, – вот так грубо я прервала диалог, ибо в противном случае Марина запытает меня вопросами.
Быстро я набрала другой номер.
– Чёрт, Кира, что ты натворила? – без приветствий сразу к делу. – Почему люди Волынского не получили его обратно после боя?
– Ты должен их задержать и отвлечь ненадолго, пока я всё не разрулю. Соври что-нибудь.
– Где он? – настороженно спросил мой босс. – Только не говори, что не рассчитала силы и убила его.
– Я… я не помню… где он, – честно ответила я, за что на меня незамедлительно накинулись с криками. В этот момент я почувствовала себя маленькой девочкой, которая испортила папину рабочую рубашку, в которой он должен был вот-вот уйти на работу.
– Если ты завтра же не вспомнишь, где оставила Волынского, и не приведёшь его, я тебя собственноручно отдам на растерзание его псам. Твои проблемы – это только твои проблемы. Поняла? – яростно прокричал в трубку босс.
Я, ничего не ответив, оборвала связь и гневно бросила телефон на пол. В итоге все оставили меня одну наедине со своими проблемами. Я знала, что так будет, но отчего-то на душе всё равно кошки скребут от такого предательства. Пора научиться не полагаться ни на кого кроме себя. Только себе можно верить.
Теперь остаётся ждать, кто меня быстрее поймает: полиция или люди Волынского. Я не хочу ничего решать и делать. Я устала. Пусть будет, что будет. Мне уже всё равно.
Когда подбирала телефон, заметила, что кончики моих пальцев чёрные, и песок, похожий на землю, под ногтями. Не помню, где я могла так испачкаться. Возможно, когда тащила Волынского. Или, возможно, я его закопала… Почему всё так мутно в голове? Я даже не помню, куда дела главу наркоторговцев. Да что со мной происходит?
Наплевать.
Я снова улеглась на стулья и накрылась курткой. Ближе к ночи в больнице ни души, и это самое спокойное место в моей жизни, где мне приходилось спать, поэтому я решила перекантоваться тут ещё одну ночь.
Но мне помешала медсестра, снова недовольно подошедшая ко мне и вставшая прямо надо мной.
– Я отсюда никуда не уйду, – заранее перебила я все её уговоры.
– Тебе некуда идти? – спросила она, пытаясь понять, что со мной не так.
– Есть… Но я не хочу. Если не хотите меня пускать к нему – не надо. Я просто переночую тут, никому не мешая.
– Его личность до сих пор не установлена, никто его не ищет.