голос закричали Душаня и Золотинка.
– П-пожиратели прошлого.
Кручень понизил голос и, оглядываясь по сторонам, объяснил:
– Это та самая гадливая мелочь, преотвратно дымящаяся, что подъедает частицы воспоминаний: то запах, то цвета, то смыслы. Так, ничего особенного. Ведь мы, кручени, стоим на страже и успеваем собрать все, что случается, в великие Книги Прошлого. Мы, кручени, не из тех, кто бесконечно плодит настоящее. Нет уж. Мы создаем наши Книги и уносим вглубь, к самым корням. Вы знаете, что из хорошо унавоженного прошлого растут ветвистые дороги будущего?
Ангуча, Душаня и буканожки помотали головами. Кручень только махнул на них парой-тройкой отростков.
– У-у, пожиратели. Я вообще не вижу прошлого! – внезапно вскричал он так, что Золотинка свалилась на Душаню.
Пока Душаня спихивала с себя громоздкую ангучу, кручень застонал:
– От пожирателей остается одна сплошная прожженная темнота, черные обугленные дыры на месте воспоминаний и больше ничего.
Древока с опаской оглянулась: вдруг эта «гадливая мелочь» дымится где-то поблизости? Но вокруг свистел ветер, необъятно голубело небо, и бежала по острову от ветра трава.
– Но как же я мог проспать? Понимаете, я ведь прилег в прошлое на пару часиков. Там уже никогда ничего не случается, все упаковано в Книги, и я ничего не могу пропустить. Но это! Сожжены дороги прошлого, а крученя усыпили в настоящем. Неслыханно. Катастрофа. Нет, Мир не знал подобного злодейства! Придумал! – опомнился кручень и ткнул пальцем в небо. – Я должен всенепременейше сообщить о содеянном в Шароградское хранилище крученей.
И не попрощавшись, исчез под землей.
– Ку-ку, – брякнула Золотинка.
– Ты уже говорила, – вяло отозвалась Душаня.
Она пыталась представить унавоженные книгами деревья, растущие из прошлого в будущее, и крученей, снующих в их корнях, и чтобы все это вмещалось в настоящее, в котором живет она, древока. Но под рукой щекотались травинки, а ветер пытался сотворить из развевающейся шерсти начес, и невидимые глазу дороги в прошлое представлялись смутно.
Буканожки тем временем шебуршались о чем-то своем, а затем уползли в заросли. Немного погодя Душанины размышления нарушила ветхая книга, которая вышла из сор-травы и направилась к обомлевшей древоке. Ангуча вздыбила шерсть и очень старалась не отходить от Душани, но надвигающаяся на них громада книги заставила ее в конце концов заблеять и спрятаться за угол дома. И как только Душаня собралась закричать, книга грохнулась на дорожку. Из-под нее во все стороны расползались усталые буканожки.
– Ая-майя, это вы, – выдохнула древока и подошла к книге.
Душаня погладила шершавую обложку, на которой тускнели буквы «Легенды о Древостах», и понюхала книгу. Она пахла гнильем и неизвестностью. «Очень притягательно. Неудивительно, что пожиратели не выдержали», – подумала Душаня и закрыла глаза, покрепче вдыхая запах. Книга не открывалась.
– Жж-ж-жжж, – возмутились буканожки, врываясь в Душанины ощущения.
– Будет