вспоминая, что завтра суббота. Можно будет, наконец, и пирог испечь, и поспать днём, а то слабость в последнее время всё чаще захватывала в цепкие лапы. Улыбка растворилась, потому что опять появилось неприятное напряжение под грудью.
Вышла на улицу и у крыльца увидела Сеню и Гешку.
– Вот так сюрприз, – обняла сына, поцеловала мужа.
– Сегодня мы ужинаем в ресторане! – подпрыгивая на носочках, улыбался сын.
– Как? Я не одета! Да и с Гешкой нас не пустят!
Муж взял меня под локоть:
– Спокойно. Колька обо всём договорился.
Мы взяли сына за руки и пошли по тротуару, шелестя сухими листьями. Я вмиг забыла и про новый рецепт, и про тяжесть внутри. Вдыхая свежий воздух, наслаждалась нежностью ладошки сына.
– По какому поводу пир?
– Пришёл гонорар за выставку, – муж состроил такое лицо, что невольно вспомнился египетский сфинкс из учебника по истории древнего мира.
Несмотря на ещё тёплое солнце, поступь осени ощущалась с каждым днём всё отчётливее: от земли веяло сыростью и прохладой, деревья склонили ветки, запах увядания витал в воздухе.
На тротуаре, напротив входа в ресторан, Колька и Лара с детьми устроили соревнование: кто из мальчишек быстрее добежит до столба и обратно к маме. Колька то и дело поглядывал на часы. Заметив нас, отправил навстречу своих «бойцов». Ребята выхватили Гешку и, приказав строиться «паровозом», издав протяжное «ту-туу», поспешили к родителям.
– Гуляем, значится, – Колька мелко покивал головой, ногтем постукав по циферблату, – а мы тут ждём их, слюнки пускаем.
– Коль, ты прости, – я развела руками, – совсем разучилась быстро ходить.
– Да ладно, – Лара приобняла меня, – мы не обязаны бегать, мы же женщины.
Она подхватила меня под локоть, поправила локон, сбившийся на глаза, и повела ко входу, будто вышагивала по красной дорожке. Я обернулась к мужу и Кольке, приподняла бровь и скованно улыбнулась. Меня всегда удивляли манеры Лары, будто она родилась в княжеском роду, а не в семье рабочих-железнодорожников.
Шумной компанией по темноте мы возвращались домой: проводили Кольку с семейством, потом они решили проводить нас. Возле нашего подъезда я сказала: «Если мы сейчас не идём по домам, значит, все к нам. Будем всю ночь печь пироги и петь песни!» Мальчишки сначала обрадовались, но, когда услышали, что они тоже будут возиться с тестом и начинкой, подпевая нам, быстро пошли на попятную.
Мы пошли опять к дому друзей, как услышали за спиной угрожающий голос одного из дружинников, совершавших последний обход:
– Граждане, расходимся. А не то ночевать всем вам придётся в отделении.
Колька развернулся, явно собираясь объяснить отряду необоснованность замечания. Лара подхватила младшего на руки, вручила мужу ладошки двух других сыновей и, помахав нам: «Пока-пока!», увлекла всех вперёд, подальше от хмурого взгляда дружинников.
Едва