регби – «Параматта Илз». Сегодня мы с Августом ездили кататься в Иналу. Мы нашли парк, от которого отходил канализационный тоннель, достаточно большой, чтобы мы могли в него забраться. Но нам пришлось вылезти, когда какие-то мальчишки-аборигены сказали, что это их тоннель и что мы должны убраться, если не хотим получить трепку. У самого большого из пацанов-аборигенов был здоровенный шрам через правую руку. У того, которого Август избил, прежде чем они все убежали. По дороге домой на тропинке мы увидели стрекозу, поедаемую заживо зелеными муравьями. Я сказал Августу, что мы должны избавить стрекозу от страданий. Август хотел оставить все, как есть. Но я наступил на стрекозу и раздавил ее насмерть. Однако когда я на нее наступал, то убил тринадцать зеленых муравьев по ходу дела. Как вы думаете, может, мне стоило просто оставить стрекозу в покое?
Искренне ваш,
Илай.
P. S.
Мне жаль, что вам никто не пишет. Я буду продолжать писать вам, если захотите.
Две недели спустя я был вне себя от радости, получив от Алекса ответное письмо на шести страницах, причем три оказались посвящены воспоминаниям о тех временах детства Алекса, когда его тоже запугивали мальчишки в канализационных тоннелях, и о драке, которая затем последовала. После отрывка, в котором Алекс подробно описывал анатомию человеческого носа и указывал, насколько он слаб по сравнению с быстро подставленным лбом, я спросил Дрища, с кем именно я подружился по переписке.
– Это Александер Бермудес, – ответил он.
Приговоренный к девяти годам заключения в тюрьме Богго-Роуд после того, как полиция обнаружила шестьдесят четыре незаконно ввезенных советских автомата АК-74 в сарае на заднем дворе его дома в Эйч-Майл-Плейнс, которые он собирался распространить среди членов банды мотоциклистов-преступников «Повстанцы», служивший когда-то в Квинсленде парламентским приставом.
– Не забывай быть конкретным, – всегда говорит Дрищ. – Подробности. Вставляй все детали. Парни ценят все это подробное дерьмо из повседневной жизни, которого они больше не получают. Если у тебя есть учительница, которая тебе нравится, расскажи им, как выглядят ее волосы, как выглядят ее ноги, что она ест на обед. Если она учит тебя геометрии, расскажи, как она рисует долбаный треугольник на школьной доске. Если ты вчера мотался в магазин за пакетиком конфет – ездил ли ты на своем велике, ходил ли пешком, видел ли радугу по пути? Ты купил леденцы, ириски или карамельки? Если на прошлой неделе ты ел хороший кусок мяса – был это стейк с горошком, карри или говядина с грибами? Больше подробностей.
Дрищ продолжает писать свою страницу. Он втягивает дым, его щеки сжимаются, и я вижу очертания черепа под кожей, а короткая на затылке и по бокам стрижка с «площадкой» сверху делает Дрища похожим на чудовище Франкенштейна. Оно живое. Но… надолго ли, Дрищ?
– Дрищ.
– Да, Илай.
– Могу я задать тебе вопрос?
Дрищ прекращает писать. Август тоже прерывает свое занятие. Они оба смотрят на меня.
– Ты правда убил того водителя такси?
Дрищ