о камине, – думал он. – Их мечты осуществились. То, о чём мечтали мы с Лией, уже никогда не сбудется. Не будет ни вечного двигателя, ни наших детей. Хотя нет, кое-что всё же успело исполниться прямо перед её смертью”.
Лия мечтала надеть на их годовщину своё любимое платье. Каждый день примеряла его, но упрямая молния не желала ползти наверх. Жена села на диету, а он всё шутил про её отменный аппетит и любовь к трём «п» – пицце, пасте и паэлье. Но она отчаянно стремилась к своим идеалам и преуспела. Филиппе встряхнул головой, чтобы вернуться в реальность. Знал, что не вытрясти из себя все эти грустные мысли, но попытался сделать вид, чтобы не расстраивать сестру. Софи забралась в кресло и устроилась поудобнее. Брат выбрал диван. Поленья потрескивали, от камина шло расслабляющее тепло.
– Помнишь, как бабушка читала нам сказки? – она меланхолично улыбнулась. – Никогда не укладывала нас, мы ложились сами. У неё был такой низкий, скрипучий голос. Она говорила, что виноваты частые простуды, но, кажется, ответ крылся в баночке из-под специй.
– С кубинскими сигарами, – добавил Филиппе.
– Бабушке, не было и шестидесяти, а тогда казалось, что это беспросветная старость, – вспоминала Софи. – Что уж и говорить, я думала, что когда мне стукнет восемнадцать, то буду взрослой, серьёзной. Но разве умный человек станет пить четыре шота текилы на голодный желудок накануне сложного экзамена?
– Сдала? – он уминал завтрак, стараясь не запачкать всё вокруг, но глотал жадно.
– Да, а самое забавное, что на отлично, – похвасталась сестра. – Я пришла в ужасном состоянии. Без косметики, с огромными синяками под глазами. Думала, не стоит идти. Но преподавателем был суровый мужчина. Как и все, считал свой предмет самым главным.
– О да, мы такие, – он вспомнил про университет, и стало тоскливо.
Филиппе обожал свою работу. Каждый раз, когда он начинал читать первую лекцию новому потоку – это был вызов. Студенты нехотя слушали, кто-то лениво записывал, другие откровенно зевали. Но вскоре разговоры прекращались, а ручки и телефоны откладывались в сторону. Потому что это было настоящее шоу! Он жонглировал словами как горящими факелами. Филиппе легко их очаровывал, а потом вёл за собой, освещая сложный путь в науку.
– Так вот, из-за бессонной ночи меня сморило, – продолжила Софи. – Проснулась, когда все ушли. Преподаватель сидел за столом и проверял работы. Он поставил мне отлично, решил, что всё знаю, раз я так сладко сплю.
– Ты не рассказывала об этом, – заметил Филиппе.
– Как получилось, что, когда умерли родители, мы были близки, а после смерти бабушки нас развело? – она всё же решилась спросить.
– Прости меня, – Филиппе задумался. – Я был молод и заносчив. Весь мир лежал у моих ног, не хотелось, чтобы хоть что-то тянуло назад. Общение с тобой делало меня мягким и домашним. Ты была моим якорем.
– Якорем? – удивилась Софи.
– Или лучше сказать причалом, – Филиппе тяжело вздохнул и понял, что метафора хоть и звучит пафосно, но верно