разумению положили множество самых разных овощей, добавили мяса, но почему-то забыли про крупу. Почему – он так и не понял, хотя было очень вкусно. Его сестра Анна, очень быстро утратив интерес к мелкой торговле, договорилась со своей более расположенной к разного рода сделкам матерью, что иногда будет уходить погулять, и очень скоро исчезла совсем. Джордж так и не узнал о тайном соглашении жены и дочери, но однажды увидел её в компании городского мальчишки и не на шутку переволновался. Однажды ему даже показалось, что он будто бы видел, как мальчишка тянулся к губам Анны. Джордж бы выпорол дочь, как в былое время порол Питера, но вмешалась Бетти, а её он вновь бить не решился.
– Ты делаешь это в последний раз, женщина, – сказал он ей тогда со всей многотонной тяжестью своего голоса.
Она не удостоила его ответом, но взгляд, выражающий одну лишь непокорность, он уже никогда не забудет.
Джордж с тех пор вёл за дочерью наблюдение (настолько тщательно, насколько это было возможно при его почти круглосуточной занятости) и тайно переживал, что от матери к ней перешла тяга к молодой любви, и в своё время девочку будет тяжело выдать замуж. В этой святой отцовской миссии он совсем без присмотра оставил своего сына, справедливо решив, что мальчика в эти годы в достаточной мере увлекает его пёс Айдан, и пройдёт ещё много лет, прежде чем Питер, как каждый мужчина в своё время, встанет перед искушением любить многих женщин и проживать жизнь в стакане.
Джошуа всё-таки отдали в услужение мэру Андерсону – всего лишь на время, заранее чётко оговоренное. Джордж однажды на улице случайно пересёкся с чёрным рабом взглядом и с ужасом понял, что тот его не совсем узнаёт. Тогда он впервые задумался о том, как же давно на самом деле они живут в хлевах и занимаются практически всем, за что платят. Джордж был хорош в быту, но деньги считать совершенно не умел, только складывал их в общую кучу и доверял всё жене, наказывая тратить не больше, чем нужно. Но прошли месяцы и тут даже болван (а Джордж болваном себя не считал) понял бы, что нужная сумма уже давным-давно должна была скопиться. Вопрос стоял остро, как нож у горла вора, и было совершенно очевидно, кому следует его задать. Но Джордж и рта раскрыть не успел, оказавшись подле своей благоверной, как она обожгла его слух обвинительной речью. Ропща на извечные неудобства и скудные яства, Бетти попыталась обвинить мужа в том, что он не удосуживается снять семейству даже комнаты в гостинице. По её разумению, мужчина мог спать хоть на сене, хоть в лошадином навозе, если его такое устраивало, но детям и беременным женщинам нужна была нормальная постель и споров на этот счёт и быть не может. Едва жена договорила, как Джордж схватил её за шею так, как обычно хватал полено, и тряс, пока не вытряс все гадкие слова из глотки, и, как он надеялся, мысли из головы. После этого случая распоряжение накопленным состоянием целиком и полностью перешло к главе семьи. Не прошло и двух недель, как прежде неизмеримо светлые лица жены и детей потускнели, как его