пространством, очерченным полуразмытыми тенями подступающей, густой чащи.
– Ян не отставай! – слегка прикрикнул Эрдеме, и, поправив болтавшийся за спиной рюкзак, потянулся куда-то в сторону застывшего полотна ночи, упавшего, кажется, на весь мир разом.
Ян среагировал мгновенно. Пробудившиеся инстинкты толкнули его вперед, тяжелая поклажа, будто послушно прилипла к телу, а вокруг воцарился таинственный и, несомненно, опасный мир дикой природы. В качестве ориентира он выбрал брезентовый рюкзак Эрдеме, с наклеенной физиономией «Пакмана» и вслед ему потянулся в слипшуюся мглу темных зарослей. Веселая рожица желтого человечка, торчавшая на глянцевой наклейке, подпрыгивая и скользя над широкой гладью скального массива, все дальше и дальше убегала от темного корпуса вертолета, делая его черты размытыми и едва различимыми. Наконец, в определенный момент, застывшая на скальном плато машина, исчезла вовсе, и тонкая полоска каменистой гряды неспешно потекла вниз, облизывая пологий склон скального массива.
Ян едва представил себе эту горную страну, эту затуманенную ночным сумраком землю, как тут же над головой у него расплылся мрачным куполом густой и дикий лес. Совсем тусклый, полуночный мир, посеребренный светом луны, растаял и превратился в блеклые тени; расплылся в глубине далекий шум живого дыхания, и слипшаяся череда бесконечных деревьев, будто сбросив вековое окоченение, потянули к Яну свои кривые длинные ветки, силясь схватить его за оттопыренные пологи легкой куртки. Вся его одежда: темная майка с коротким рукавом, армейские штаны из плотной ткани и хлопковая куртка пропитались влагой, которую казалось можно выжать рукой из охлажденного сырого воздуха.
Впрочем, весь этот дискомфорт, к которому просто следовало привыкнуть, не досаждал Яну так же сильно, как единственная и всеобъемлющая вещь, целиком овладевшая его мыслями. Он не понимал, – хотя настрой его товарищей внушал определенный оптимизм, – как можно было с такой неоправданной легкостью вторгнуться в совершенно чужой и притом скрытый покрывалом непроглядного мрака лес, и так вольно поступаться, с кажущимися незыблемыми, законами его существования. Этот темный край наверняка любил тишину, и терпеть не мог всякого, кто чудился ему чужим. Ян это чувствовал, хотя и определенно все это могло быть навеяно всего лишь глупыми переживаниями. Но как же тогда туземцы? Неужели они не рыскают по лесу в поисках пищи? Или дикари ночью спят? Ян задумался. Теперь можно было корить себя только за то, что он не попытался изучить все, что касается жизни первобытных племен в нормальных человеческих условиях, с книгой в руках, ну или на худой конец просмотром каких-нибудь документальных фильмов. Впрочем, все ли дикари ведут себя одинаково? Ян в очередной раз обругал про себя Маттиаса. Эта лиса с должностью профессора, всячески уходила от ответов, и вот теперь Яну повсюду чудились дикие племена туземцев. Их свирепые лица, выжженные на солнце и высушенные ветром, мерещились за каждым кустом, за каждым