жизнь канула в лету в день её тринадцатилетия. Как это было?
Аня проснулась посреди ночи, ощутив чужой и недобрый взгляд. Окно почему-то было распахнуто настежь, штора отодвинута в сторону, комнату заливал лунный свет. На подоконнике сидел старик и глядел на Аню немигающим взглядом. Сначала она так удивилась, что даже закричать не смогла, а потом рот её словно склеилии члены отекли. Тело напряглось от невыносимой боли и Аня вдруг поняла – это старичок навёл на неё оцепенение, чтобы, чтобы…
С кошачьей ловкостью старик прыгнул ей на грудь и она охнула от боли. Его ледяная фарфоровая ладонь коснулась ее щеки. Белые светящиеся глаза уставились с маниакальным интересом. Со рта высунулся раздвоенный змеиный язык и старик облизнул потрескавшиеся сухие губы.
Аня лежала неподвижно, словно скованная каким-то заклятием и только глядела испуганными глазами по сторонам в надежде на то, что кто то проснётся – папа, мама?
За окном одиннадцатого этажа мелькнула тень, раздалось противное царапанье пластика. За окном сидел мальчик с золотыми волосами и хищным лицом, он жадно скребся в окно длинными желтыми когтями.
Аня видела, как он подполз к распахнутой створке. Вполз в открытое окно, как насекомое… Медленно, словно в фильме ужасов, мальчик перебрался на потолок. Может у него на ладонях присоски – мелькнула безумная мысль.
Мальчик повернул голову на триста шестьдесят градусов и глядел на Аню плотоядным взглядом. Аня чувствовала, как сходит с ума от ужаса, невозможности пошевелиться, она подумала что сейчас обмочится, но эта мысль показалась ей отчаянно нелепой в преддверии того, как эти жуткие твари набросятся на неё. Время замедлило бег.
Мальчик открыл рот и издал резкий скрипящий звук – кушать подано. Старик обнажил мелкие острые зубы…
Аня вдруг почувствовала как покалывание в теле становится менее ощутимым. Сейчас или никогда!
Старик склонился к ней в тот самый миг, когда она высвободила руку из под одеяла и нащупала на прикроватной тумбе увесистый торшер.
Вот её щеки коснулся шершавый язык…
Хрясь! От удара голова старика раскрошилась как фарфор и он упал на спину и забарахтался, как большой безголовый жук.
Пробежав по потолку, мальчик выпрыгнул в распахнутое окно. Аня сжала торшер сильнее. Там где секунду назад валялись осколки башки теперь копошились жирные белые личинки. Старик наконец перевернулся и на четвереньках двинулся к ней. Отсутствие головы, казалось, вовсе не смущало его.
Хрясь! Хрясь! Хрясь!
Она била до тех пор пока весь пол не усыпали сотни личинок.
В коридоре зажёгся свет.
Когда мама постучала в комнату и отворила дверь, Аня успела поставить торшер на тумбу и притвориться спящей. Дверь со скрипом захлопнулась. Личинки, на которые попал жёлтый свет энергосберегающей лампы исчезли, только на ковре темнели влажные пятна.
В следующие несколько ночей все повторилось. Насекомоподобные появлялись в комнате, едва стрелки часов показывали полночь. Аня ждала их, вооружившись тем же торшером и каждый