слышат Падальщиков, вздрагивают от внезапного шороха, скрипа половиц, перезвона посуды, пытаются найти объяснение мелким синякам – только бы не задумываться о тех, кто обитает рядом, потому что от них не убежать и не спрятаться. Они везде – в пыльном шкафу бабушки-пенсионерки, в детской музыкальной игрушке, так некстати включающейся по ночам, даже под ванной. Они приспособились к отвратительным запахам шампуня и геля для душа, свету и теплу. Потому что нет ничего вкуснее свежей человеческой крови.»
Степан дочитал и умолк, ожидая ее реакции. Аня недоверчиво взглянула на Степку.
– Кто тебе это рассказывал?
Он смутился, почувствовал, как кровь прилила к лицу.
– Я… Эээ… Сам придумал.
– Ты когда-нибудь сталкивался с чем-то сверхъестественным?
Степка мотнул головой. Он сам не понял почему солгал.
– Странно. – Она снизила голос и заговорила. – Понимаешь, они оставляют на людях свои отметины…
– Кто?
Аня пожевала обветренные губы.
– Нечистые.
Степка шумно втянул воздух. В который раз Аня заводит его в тупик.
– Они сами выбирают к кому прийти и когда. Те, кто с ними столкнулся могут помнить эту встречу до конца своих дней или, наоборот, навсегда забыть, но никогда они не станут прежними.
Степка сглотнул ком в горле. Он был из числа тех, кто помнил.
– А что с ними происходит, с теми, к кому пришли? – Сердце билось быстро-быстро, словно от ответа зависела вся жизнь.
– Они начинают чувствовать… присутствие… – Она задумалась. – Это невозможно описать словами – необъяснимая тревога, ощущение чего-то зловещего, потустороннего, колючего взгляда в спину… Ты соврал мне. Ты знаешь о чем я говорю. Поэтому ты пишешь. Не можешь не поделиться, боишься, что тебя сочтут сумасшедшим. Прячешь за слоями выдумки… Кого ты видел? – без обиняков спросила она.
Степка сдался.
Это произошло в январе. Перед самым Рождеством. Степка проводил каникулы у бабы Гали, что жила на западной Украине. Баба Галя приходилось Степкиному папе троюродной сестрой по материнской линии. Это была дородная, добродушная, верующая женщина. Своих детей у неё не было и к Степке она испытывала едва ли не материнские чувства.
Баба Галя, в отличии от Степкиных родителей, была очень суеверной и боялась всяческой чертовщины.
В святой вечер баба Галя засобиралась на службу в церковь. Степке она строго-на строго наказала в дом никого не впускать и на стук не отзываться.
– Ты гляди, – говорила она, – перед Святками носа на двир не суй. Дидько по хатам ходыты будэ.4
Говорила она о том, что до первой звезды из дома выходить не принято, ибо нечисть последний вечер по земле гуляет и пакостить будет пуще обычного. А уж после того, как загорится на небе Рождественская звезда и соберётся семья за праздничным столом можно ничего не боятся.
Степка в эти деревенские забобоны не верил. Он с нетерпением