больше не бормочут невнятные угрозы в адрес шестипалого чужака, а скорее хнычут в безбрежной тоске обреченных на никчемную жизнь и мучительную смерть.
Кто-то поднялся на крыльцо.
Кто-то застыл на пороге, буравя спину Птицелова взглядом.
Птицелов обернулся.
Дядька Киту едва держался на ногах. Правая сторона асимметричного лица была превращена в месиво одним ударом когтистой лапы. Глаз вытек, сквозь разодранную щеку виднелись зубы, ухо висело на лоскуте кожи. Левая рука от предплечья до кончиков пальцев обмотана окровавленной тряпкой, раны на ногах перевязаны самодельными бинтами.
В правой руке Киту сжимал двустволку. Винтовке тоже досталось: приклад в щепки, ствол согнут.
– Лия! – позвал Киту. – Лия, ты вернулась?
Он вошел в комнату, уставился единственным глазом на учиненный соседями погром. Потом поглядел на Птицелова, снова заревел:
– Лия! Где ты, тростинка?
– Нету ее, дядька Киту… – сказал Птицелов мрачным голосом.
– Нету? – переспросил Киту.
– Не вернули… – признался, опустив голову. – Я не вернул…
Киту взмахнул винтовкой.
– Не вернул? Как это – не вернул? Ты же обещал? Ты же как сын мне обещал! Ты клялся!
– Я слишком поздно догнал Лесоруба! – заорал в ответ Птицелов. – Лию забрала железная птица! Я ничего не мог поделать!
– Железная птица! – выдохнул Киту. Потом заревел: – А умнее ничего не мог придумать, грамотный ублюдок?! Меня упыри на куски рвали, я думал: спину тебе прикрываю, пока ты дочку спасаешь! А ты? Ты же клялся!
– Я ничего не успел сделать, – повторил Птицелов, чувствуя, как пылает лицо от прилившейся крови. – Но я вернусь в Норушкин карьер… Я все исправлю! – выкрикнул в лицо несостоявшемуся тестю.
– Исправишь?! Исправишь?! Что ты можешь исправить?! Оживить мою тростиночку? – Киту в порыве ярости оторвал висевшее на лоскуте кожи ухо и кинул им в Птицелова. – Пошел вооооон! – крикнул, точь-в-точь повторяя интонации Пакуши.
Птицелов кивнул. Шмыгнул носом. Потом обошел Киту и встал на пороге. В какой-то миг ему захотелось обернуться и проблеять что-нибудь в духе «Прости меня, бога ради!». Захотелось да расхотелось.
…Он молча спустился во двор. Поплелся к калитке, мимоходом замечая, что мутанты, созванные кличем Пакуши, никуда не разошлись. Что они смотрят на него, разинув кривые и беззубые рты, распахнув мутные разновеликие глаза.
А потом в лачуге грянул выстрел. Кроваво-черные брызги выплеснулись через открытое окно и окропили хилый огород Киту.
«Вот и все, – прозвучал в голове Птицелова голос Колдуна. – Еще одна смерть на этом шаре. Еще одна свежая могила на нашей земле. И в ответе за нее пришельцы из черной бесконечной пустоши. Чужаки, которые повидали множество миров…»
И через миг Птицелов понял, что решить противоречие он сможет, вывернув сырную головку мироздания наизнанку. Тогда миры-пузырьки превратятся в миры-шарики, а непреодолимые «сырные» толщи – в пустоты.
В