не значит для меня.
Он говорил еще, и я не могу поклясться, что точно передаю его слова, но смысл был такой. Может быть, он сказал, что убийство стало пустым.
Потом все на том же струящемся вьетнамском, который даже для моих ушей звучал как высокопарный язык третьесортной викторианской новеллы:
– Вспомните, что у нас в джипе; вы должны помнить, что мы привезли с собой, потому что я никогда не забуду этого. А вам разве легко будет забыть?
Чтобы вычистить и выбелить кость, требуется много времени и терпения. А череп – самая трудная часть всего скелета.
– Налейте своему командиру еще этого нектара, – сказал пьяный и откинулся назад на стуле.
Он смотрел на меня, держа руку на пистолете.
– Виски, – сказал крепкий солдат.
Майк уже тащил бутылку с полки. Он понял, что офицер хочет напиться до беспамятства, прежде чем сорвется и убьет кого-нибудь.
На секунду мне показалось, что плотный солдат справа мне знаком. Волосы на его голове так коротко сбриты, что он казался лысым, а глаза просто огромные. Часы из нержавеющей стали свисали через прорезь в воротнике. Он протянул мускулистую руку за бутылкой, которую поднес Майк. Мальчик старался держаться как можно дальше от стола. Солдат открутил крышку и налил в три стакана. Пьяный офицер тут же выпил все виски и стукнул стаканом о стол, требуя следующей порции.
Изможденный солдат, который до сих пор молчал, произнес:
– Что-то здесь произойдет. – Он посмотрел мне прямо в глаза. – Эй, друг!
– Этот парень никому не друг, – сказал пьяный. И прежде чем кто-нибудь успел сообразить, он схватил пистолет, прицелился в мою сторону и выстрелил. Огненная вспышка, громкий взрыв и резкий запах пороха. Пуля прошла прямо через мягкую деревянную стену на расстоянии восьми футов слева от меня. Тоненький лучик света стал пробиваться в комнату через новую дырку.
На секунду я оглох. Сделав последний глоток пива, встал. В голове звенело.
– Ненавижу все это дерьмо, понял? – сказал пьяный. – Хорошо понял?
Солдат, который назвал меня другом, засмеялся, а плотный налил пьяному офицеру еще виски. Затем он встал и направился в мою сторону. Усталость и разводы грязи не скрывали его напряженности и обеспокоенности. Он уселся между мной и парнем с пистолетом.
– Я не тыловая крыса, – произнес я. – Мне не нужны проблемы, но воюют не только такие, как он.
– Может, ты позволишь мне спасти твою задницу, сержант? – прошептал он. – Майор Бачелор три года не видел белого человека, и у него небольшие проблемы с адаптацией. По сравнению с ним мы все тыловые крысы.
Я посмотрел на его изорванную рубашку.
– Ты что, нянькой подрабатываешь, капитан?
Он окинул меня рассерженным взглядом и оглянулся через плечо на майора.
– Майор, брось свою чертову пушку. Этот сержант – боевой солдат. Он возвращается в лагерь.
– Мне все равно, кто он, – сказал майор по-вьетнамски.
Капитан начал подталкивать меня