Гримкель. – Я уже послал людей к Арноре… От Брюньольва Бузинного осталась пропасть всякого добра… То есть оставалась раньше… Но резные доски у нее отличные! У нас будет пир на славу!
Асвальд отвернулся и поставил ногу на ступеньку высокого почетного сиденья. Если бы дань можно было платить одной угодливостью, то Гримкель конунг легко расплатился бы за все племя. Сердце Асвальда приятно грела гордость за себя и за Фьялленланд, а вид суетящегося правителя вызывал брезгливое презрение. Понятно, почему квитты так плохо сражались.
За его спиной Гримкель конунг обменялся с матерью беглым взглядом. Надменность слепит глаза хуже сырого дыма, и управиться с этим ярлом будет нетрудно.
– Я рад, что квитты могут устраивать пиры и даже имеют резные доски для скамей! – заговорил Асвальд, усевшись. Гримкель тем временем устроился на хозяйском месте напротив, но и теперь, хотя они сидели на одинаковой высоте, Асвальд чувствовал себя больше конунгом, чем собеседник. – Но тем более удивительным кажется то, что ты отказался выплатить всю положенную дань. Ты дал даже меньше, чем можно собрать с двух подвластных тебе областей.
– Ох, Асвальд ярл! – воскликнул Гримкель. – Ты бы знал, чего мне стоило собрать даже то, что привез вам Хродмар ярл! Ты бы видел, что стало с землей квиттов…
– Да он видел! – встряла Йорунн. Прогнав женщин, сама она никуда не ушла и сидела возле Гримкеля. – Кто же все это сотворил, как не он и его доблестные воины! Вы сами отправили в Хель наших бондов, а теперь чего-то хотите от нас! Теперь они платят дань дочери Локи*! Если вам мало, то отправляйтесь туда и взыскивайте ваши убытки с нее!
– Кто здесь конунг квиттов? – жестко спросил Асвальд. Брань старухи ему надоела. – Ты, Гримкель, или твоя мать? Если она, то почему бы тебе не пойти… отсюда?
Послать конунга прямо в девичью за прялку он не решился: не слишком хорошо покажет себя тот, кто начнет разговор с оскорблений.
– Помолчи, мать! – свирепо рявкнул Гримкель. Он покраснел, и с него разом слетела суетливая угодливость, даже голос стал густым и грубым, как рев морского быка. – Дай мне поговорить с гостем! Ступай распорядись насчет меда! Пока вы соберете ужин, можно с голоду помереть! Ступай!
Йорунн дернула головой, как будто хотела плюнуть, встала и поковыляла к двери. Весь ее вид говорил, что она уходит не по приказу, а потому, что ей противно здесь оставаться.
– Я знаю, что многие ваши земли разорены, – продолжал Асвальд, не дожидаясь, пока старуха закроет за собой дверь. – Но это твое дело – собирать дань, для этого ты и назван конунгом. Для того Торбранд конунг заключил с тобой мир. Если бы он думал, что ты не сможешь выполнить условия, то сейчас конунгом квиттов назывался бы кто-нибудь из наших людей. И собирал бы все, что положено! А еще я слышал, что одна из ваших областей не пострадала, а, напротив, оживилась из-за этой войны. Я говорю о Медном Лесе. Там заметно прибавилось народу. И там столько железа, что вы могли бы платить всю дань