Александр Шакилов

Осторожно! Мины!


Скачать книгу

Корпуса прохудились, внутрь попала вода, гексоген отсырел. В общем, сдохли мины, лучше не скажешь.

      В междутропье страшно, но красиво.

      Лучиками солнца расходятся от зеленой PROM-1[10] шесть проволок-растяжек, пронзая палую листву. Мина еще не набрала веса, силы реальной не имеет, а уже красавица! Спустя недельку «звездочка» выпрыгнет в половину людского роста, обдав все вокруг веером чугунных осколков, – на пятьдесят шагов фукнет, а то и дальше. А если дунет на охотника, да еще вдали от тропы, то… Сами понимаете, хорошего тогда не жди.

      Чего хорошего от мертвеца дожидаться?

      Труп павшего воина не тревожили. Так повелось: последний шаг и есть последнее пристанище. Коль не пахнешь друзьям своим, значит, удобри междутропье, тебя призвавшее.

      И удобряли. Часто и густо. Живые, вернувшись домой, виновато горбились под взглядами родственников: не доглядели, проводники не почуяли.

      А кто погиб рядом с тропой, на тропе или в доме племени, тот достоин почестей. Тела относили на крышу и оставляли на одеяле из волчьих шкур. Уголь Медведя играл на дудочке из лосиного рога и медленно танцевал вокруг трупа, кланяясь и падая на колени. Он смеялся и плакал. И прилетали во́роны. Сначала они казались едва заметными точками в небе. Расправив крылья, кружили они, опускаясь все ниже и ниже. И вот один, самый смелый, садился на край парапета. Следом за ним спешили десятки падальщиков, сотни – черные птицы принимались клевать еще податливую плоть.

      А жизнь продолжалась. Охотники сворачивали с тропы, попрощавшись с женами, и псы-проводники рвали поводки, и кто-то делал свой последний шаг…

      Скрипели колеса, болела грудь. Стас устал, ему очень хотелось плюнуть на все и шагнуть с тропы в высокую траву, и упасть спиной назад, а там что будет, то будет. Это называется «смертельно устал».

      – Па-а-ад-тя-анись! Не о-ад-т-става-а-ать! Пришли уже! Стой!

      Така все как один вздохнули с облегчением. А у Стаса даже не было сил поднять голову и осмотреться. Шея затекла. Оставалось тупо разглядывать под ногами нарисованных мелом бизонов, целое стадо. Койоты – почему-то розовые – скалили непомерно большие клыки. У смелых охотников в руках были томагавки-штришки. Каждого воина на ножках-палочках сопровождала юная прелестница, обязательно длинноногая и с роскошными волосами.

      Караван перегородил тропу у дома племени. Детишкам негде в «классики» поиграть.

      Хрипя, Стас освободился от ярма. Опустился на колени, сел. Рядом пристроились Лосиная Ресница и Длинный Палец. Изо рта Пальца текла слюна, он кашлял. Косы Лореса посерели от пыли.

      Громко восхваляя доблесть охотников, из подъездов спешили женщины. За ними чинно двигались старцы. Женщины безошибочно определяли в грязных мужчинах своих родственников. Они несли кувшины с водой и брагой – охотникам надо умыться с дороги и промочить глотки. Нашли и Стаса – мать, смеясь, чмокнула его в щеку и велела наклониться. Горячая струйка полилась по лопаткам и пояснице, смывая пыль и пот. Промокнув лицо полотенцем, Стас с благодарностью